Стенли Кубрик, Фредерик Рафаэл
Широко закрытые глаза
(сценарий)
Гардеробная в квартире Хартфордов на Уэст Парк-авеню. Алиса, стоя спиной к камере, выскальзывает из платья.
Билл проходит в спальню, берет мобильный телефон, ключи, носовой платок.
– Алиса, ты не видела бумажник?
– Твой бумажник, на тумбочке его нет?
– Точно, мы начинаем опаздывать.
Билл идет в ванную, где Алиса снова в вечернем платье пользуется туалетом.
– Минуту. Ну как я?
Билл глядит на себя в зеркало.
– Великолепно! – говорит он, поправляя бабочку.
– Волосы у меня в порядке?
– Класс.
Алиса бросает в унитаз туалетную бумагу и спускает воду.
– Ты даже не взглянул.
Билл поворачивается и смотрит на жену влюбленными глазами:
– Правда класс!
Целует ее и выходит:
– Ты всегда потрясающе выглядишь.
– Ты оставил Роуз номер телефона и пейджера?
Билл откликается из спальни:
– На холодильнике. Нам пора!
Глядя в зеркало, Алиса моет руки, сушит их.
– Я готова.
Она снимает очки, берет с кровати пальто и сумочку. Билл выключает музыку, вслед за Алисой выходит из спальни и тушит свет.
В коридоре он подает Алисе пальто и спрашивает:
– Как эту девицу зовут, которая остается с Хелен?
– Роуз, – шепотом отвечает Алиса.
Они входят в просторную, комфортабельно обставленную гостиную. Возле дивана – наряженная новогодняя елка, Хелен, их семилетняя дочь, сидит перед телевизором вместе с Роуз, студенткой, приглашенной на вечер присмотреть за ребенком.
– Ну все, Роуз. Мы пошли.
Роуз вскакивает:
– Вот это да! С ума сойти как вы выглядите, миссис Хартфорд!
– Спасибо, Роуз. Тебе в постель не пора, Хелен?
Билл надевает пальто.
– Ну мама! Можно я «Щелкунчика» посмотрю?
– Когда будет «Щелкунчик»?
– В девять!
– Если в девять, конечно, можно.
– А подождать, пока вы не вернетесь, можно?
– Нет, моя ласточка.
Билл целует Хелен:
– Мы поздно вернемся.
– Роуз, номер телефона на холодильнике.
Наклоняется поцеловать дочь.
– О’кей.
– В холодильнике полно еды, берите, что нравится.
– О’кей.
– Думаю, к часу вернемся. Мы на такси сегодня, я не отпущу машину и отвезу вас домой.
– Спасибо, доктор Хартфорд.
Алиса прощается с Хелен:
– Смотри, веди себя хорошо!
– До свидания, мама, до свидания, папа, до свидания!
– Желаю хорошо провести время!
– До утра, Хелен, – кричит Алиса из прихожей.
Дом Циглера на Манхэттене скорее напоминает дворец – привратники, длинный лимузин у парадного подъезда.
Билл и Алиса, взявшись за руки, идут мимо витрины с изящными вещицами. Из зала доносятся приглушенный гул голосов, звуки оркестра. Гости в вечерних нарядах продолжают прибывать.
Билл и Алиса проходят в зал, где у входа Виктор Циглер и его жена Илона встречают приглашенных на рождественский прием, который супруги устраивают каждый год.
– Виктор, Илона.
– Билл, Алиса.
В глубине огромного зала мраморная лестница, в центре – пышно украшенная елка.
Циглеру лет пятьдесят, он смугл и подтянут. Его жена ослепительно красива.
– С Рождеством! – Билл пожимает им руки.
– И вас, и вас тоже! Рад видеть вас обоих, спасибо, что приехали!
– Ни за что не упустили бы такую возможность, – уверяет Алиса.
– Господи, Алиса, с ума сойти как вы красивы!
– Спасибо.
Циглер обращается за поддержкой к Илоне:
– Я же не каждой говорю такие вещи, правда?
– Он это каждой говорит, – улыбается Илона.
– Вот оно что! – Алиса изображает негодование.
– Кстати, Билл, спасибо тебе за этого костоправа! Он просто починил мне руку – ты бы посмотрел на мою подачу сейчас, – Циглер радушен.
– Лучший специалист в Нью-Йорке.
– Догадываюсь – по счетам, которые он мне прислал. Проходите в зал, пейте и веселитесь, а я к вам попозже подойду, о’кей? Еще раз спасибо, что пришли.
– Спасибо за приглашение!
– Увидимся! – Алиса подхватывает мужа под руку.
В углу зала на сцене играет небольшой оркестр, гости танцуют, Билл с Алисой присоединяются к ним.
– Ты хоть кого-нибудь здесь знаешь?
– Вообще никого!
– Как ты думаешь, почему Циглеры каждый год нас приглашают?
– Так принято, домашний врач – званый гость.
За роялем молодой человек в белом смокинге с бабочкой, примерно того же возраста, что и Билл. Пианист оглядывается, Билл всматривается в него.
– Видишь этого пианиста? Это Ник Найтингейл! Мы с ним учились в медицинском!
– Правда? Для врача он очень хорошо играет.
– Ну, он не врач. Он бросил учебу
Музыка смолкает. Руководитель оркестра обращается к публике:
– Дамы и господа, я объявляю короткий перерыв, а через десять минут мы снова к вам вернемся.
Гости аплодируют, музыканты спускаются со сцены.
– Подойдем к Нику?
– Милый, умираю как мне нужно в туалет. Поговори с ним, я потом тебя найду. Только где? В баре?
– Договорились.
Билл целует Алису, она пробирается через толпу. Берет на ходу бокал шампанского с подноса проходящего официанта и залпом выпивает.
Ник Найтингейл собирает ноты. Билл пробивается к сцене.
– Найтингейл! Ник Найтингейл!
Ник оглядывается, спрыгивает со сцены:
– Бог ты мой! Билл! Билл Хартфорд! Каким ветром тебя занесло сюда?
Они радостно обнимаются.
– Сколько же мы с тобой не виделись? – улыбается Билл.
– Господи, не знаю! Лет десять, наверно!
– И еще два года! Найдется минутка выпить со мной?
– О чем разговор!
Билл кладет руку на плечо приятеля и ведет его в другой конец зала.
– Ник, ты ничуть не изменился.
– Спасибо, думаю, это комплимент. Как ты живешь?
– Неплохо, знаешь, совсем неплохо. А ты, значит, стал пианистом?
– Как видишь. Во всяком случае, друзья называют пианистом. Ты чем занимаешься? Людей лечишь?
– Ник, ты же знаешь, как говорят: стал лекарем, останешься лекарем. – Билл берет с подноса два бокала шампанского, протягивает один Нику.
– Или, как в моем случае, – не стал, так и не станешь!
– Я так и не понял, Ник, почему ты бросил учиться.
– Не понял? Это приятно – повернулся и ушел. Я так часто делаю. Выпьем?
Не успели они чокнуться, как к ним подошел секретарь Циглера:
– Извините. Ник, можно вас на минутку?
– Иду. Слушай, Билл, у меня тут одно дело. Если я тебя не разыщу здесь попозже, ты можешь найти меня в Виллидже. Я в ближайшие две недели играю там в одном заведении, в кафе «Соната». Загляни, если найдется время!
– Обязательно, Ник. Рад, что встретились!
– Я тоже!
Алиса с бокалом шампанского стоит спиной к бару. В баре полно народу и шумно. Неподалеку – высокий, красивый человек средних лет, весьма светского вида. Заметив Алису, он прерывает разговор с пышной блондинкой, внимательно рассматривает предмет своего интереса. Алиса не глядя ставит на стойку недопитый бокал. Джентльмен намеренно берет бокал Алисы в тот миг, когда она протягивает за ним руку.
– Простите, мне кажется, это мой бокал.
– Я в этом абсолютно убежден.
Он смотрит Алисе прямо в глаза и со значением допивает шампанское из ее бокала.
– Меня зовут Шандор Жавост. Я венгр.
Церемонно целует ей руку.
– Меня зовут Алиса Хартфорд. Я американка.
Алиса слегка пьяна.
– Счастлив познакомиться с вами, Алиса. Вам не случалось читать латинского поэта Овидия, его книгу «Искусство любви»?
– Это не он ли окончил свои дни в полном одиночестве, плача и рыдая, в какой-то стране с отвратительным климатом?
– Но до этого он жил просто замечательной жизнью, восхитительно. Вы здесь не одна, Алиса?
– С мужем.
– Какая жалость! Но я уверен, что ваш муж не станет возражать, если мы немного потанцуем.
После секундного колебания Алиса кладет руку на плечо Шандора.
– Чем вы занимаетесь, Алиса?
– В данное время я ищу работу. Раньше работала в картинной галерее в Сохо, но потом она обанкротилась.
– Какое свинство! У меня есть друзья в мире искусства. Возможно, они вам посодействовали бы.
– О, спасибо.
Они делают круг, Алиса замечает Билла, который увлечен разговором с двумя девицами.
Шандор перехватывает ее взгляд:
– Вы знаете этого человека?
– Это мой муж.
– Вот как. Одна из прелестей брака в том, что он делает обман необходимостью для обоих супругов, не правда ли?
Алиса смеется.
– Могу ли я спросить вас: зачем быть замужем красавице, которая может увлечь любого мужчину в этом зале?
– Почему бы ей не быть замужем?
– Так плохи дела?
– Так хороши дела.
Гейл и Нуала стоят в обнимку, болтая с Биллом. Гейл спрашивает:
– Вы знакомы с Нуалой Виндзор?
Нет, не знаком. Но мне чрезвычайно лестно, что я вас повстречал.
Все смеются.
– А как пишется ваше имя, Нуала? – интересуется Билл.
– Н-У-А-Л-А.
– Вы, я вижу, совсем меня не помните! – говорит Гейл.
Билл морщит лоб, силясь вспомнить.
– Вы были милы со мной в тот раз!
– Только один раз? Как я мог допустить такую непростительную ошибку!
– Дело было в Рокфеллер-Плазе, я там снималась на очень сильном ветру.
– И что-то в глаз попало?
– Ничего себе что-то! Половина Пятой авеню!
– Ясно.
– Но вы повели себя как джентльмен, даже дали мне свой носовой платок – чистый платок!
– Видите, на какой я способен героизм в некоторых случаях!
Алиса и Шандор все еще танцуют.
– Вам, конечно, известно, зачем раньше женщины выходили замуж?
– Зачем? – Алису все смешит. – Скажите, если знаете.
– Это был единственный способ потерять девственность и уже спокойно иметь дело с другими мужчинами. С теми, с кем действительно хотят.
– Потрясающе.
Гейл и Нуала с двух сторон виснут на Билле.
– Знаете, что хорошо в докторах?
– Доктора не такие хорошие люди, как кажется.
– Но они производят впечатление людей, которым многое известно!
– Им очень многое известно о самых разных вещах!
– Но они наверняка слишком много работают. Только подумать, чего они себя лишают!
– Очень может быть, вы правы. Кстати, мы куда идем, куда именно?
– Туда, где кончается радуга.
– Где кончается радуга? – эхом откликается Билл.
Все трое останавливаются.
– Вам не хочется туда, где кончается радуга? – изумляется Нуала.
– Зависит от того, где она кончается!
– Ну так давайте узнаем, – предлагает Гейл.
Их прерывает человек приятной наружности – Харрис, личный помощник Циглера.
– Прошу прощения у дам, – говорит Харрис и переключается на Билла:
– Прошу прощения, доктор Хартфорд. Извините за вторжение, но вы не могли бы отлучиться на минутку? Мистер Циглер хотел бы видеть вас.
– А. ну да, разумеется.
И, обернувшись к девушкам, бросает:
– Продолжение следует, не так ли?
Харрис ведет Билла вверх по мраморной лестнице.
Циглер в своей ванной поспешно натягивает брюки, не отрывая глаз от обнаженной женщины в кресле. Она без сознания и как будто издает едва слышные звуки. Циглер явно в ужасе. Услышав стук в дверь, он босиком бросается открывать.
– Да? – замирает он у двери.
Приоткрывает дверь и видит Билла, за которым стоит Харрис. Циглер хватает Билла за руку:
– Билл, слава Богу!
Циглер захлопывает дверь перед носом Харриса. Тот остается стеречь ее.
– Билл, у нас тут некоторая неприятность, – бормочет Циглер, подводя его к креслу, на котором лежит женщина.
– Что случилось? – Билл всматривается в лежащую.
– Она. она укололась. и. видите, какая реакция.
– Чем кололась? – Билл нащупывает пульс женщины.
– Крэк, или как они, к черту, зовут эту дрянь. В общем, героин и кокаин.
– Героин, кокаин. Что-нибудь еще?
– Она, конечно, выпила. Не то чтобы много, парочка бокалов шампанского, ничего особенного.
– Давно в таком состоянии?
– Минут пять–шесть. Около того.
– Как ее зовут?
– Мэнди. Мэнди ее зовут, – торопливо отвечает Циглер.
Мэнди издает едва слышный стон.
– Мэнди, – наклоняется к ней Билл, – Мэнди. Мэнди, ты меня слышишь, Мэнди?
Постарайся кивнуть, если слышишь. Чуть-чуть шевельнись, если слышишь меня, Мэнди. Ну-ну, отлично, Мэнди, значит, ты меня слышишь. А глаза открыть можешь? Мэнди? Можешь? Ну попробуй, я тебя прошу! Вот так, вот и отлично. А теперь посмотри на меня. Смотри на меня, смотри на меня, смотри! Смотри на меня! Смотри на меня, Мэнди! Вот так! Хорошо, очень хорошо!
Шандор и Алиса продолжают танцевать.
– У Виктора потрясающее собрание произведений искусства. Мне очень нравится, а вам?
– Замечательное собрание, да.
– Вы видели его скульптурную галерею?
– Нет.
– Уникальная коллекция бронзы эпохи Возрождения. Вам нравится этот период?
– Д-да, пожалуй. – Алиса пьяна.
– Я обожаю Возрождение. Галерея на втором этаже. Хотите посмотреть? Я проведу вас, посмотрим и быстро вернемся.
– Пожалуй, но только не сейчас, нет.
Циглер уже надел сорочку и старается продеть запонки в рукава. Билл стоит у стены, скрестив руки на груди, и наблюдает за Мэнди. Она все еще лежит в кресле, но теперь на нее наброшен голубой купальный халат. Циглер подходит к креслу:
– Ну и напугала ты нас, малышка!
– Извини, – бормочет Мэнди.
– Как ты сейчас?
– Лучше.
Билл подходит к Мэнди и опускается на колени перед креслом.
– Какая же ты везучая, Мэнди. Ты хоть понимаешь, что тебе повезло?
– Я понимаю.
– На этот раз ты проскочила, но надо завязывать с этими делами. Ты меня поняла?
– Поняла.
– Тебе нужно в реабилитационный центр, полечиться тебе нужно. Ты знаешь, что тебе это необходимо?
– Я знаю, – шепчет Мэнди.
– Вот и хорошо, хорошо.
Билл поднимается на ноги и идет к Циглеру.
– Виктор, я полагаю, что остальное вы сделаете сами.
– Нормально будет, если мы ее оденем и отправим отсюда?
– Нет, – Билл смотрит на Мэнди. – На вашем месте я бы дал ей еще часик отдохнуть.
– Еще час? – ахает Циглер.
– И пусть кто-нибудь отвезет ее домой, – твердо говорит Билл.
– О’кей. О’кей.
Они вместе идут к двери. Билл оборачивается:
– Спокойной ночи, Мэнди.
– Слушай, я не знаю, как мне тебя благодарить. Ты шкуру мою спас!
– Я рад, что оказался под рукой.
– Билл, не знаю, наверное, об этом не стоит говорить, но пусть это все останется между нами, о’кей?
– О чем разговор.
Алиса с закрытыми глазами, как в трансе, танцует с Шандором. Музыка умолкает, и она сразу приходит в себя.
– Я, кажется, перебрала по части шампанского. Мне надо пойти поискать мужа.
– Я думаю, его вполне можно оставить в покое еще на некоторое время. Ничего с ним не случится.
– С ним нет, а со мной?
– Тоже ничего плохого не произойдет.
– Нет, нет, я. Мне пора. Я должна идти.
– Ничего подобного, и вы это знаете.
– Нет, мне пора.
– Алиса, я должен с вами увидеться!
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому. Потому что я замужем.
Алиса подносит руку с обручальным кольцом к самому лицу Шандора. Потом она целует свой указательный палец, касается пальцем его губ и решительно уходит.
Голая Алиса стоит перед зеркалом в собственной спальне. Привычным движением вынимает сережку из уха, изгибается, берется за вторую. Сзади подходит Билл и обнимает ее. Алиса откликается на ласку, снимает очки, обвивает Билла руками.
Смотрит в зеркало через его плечо.
Наутро Билл в своем хирургическом отделении. Выходит из лифта, здоровается с секретаршей:
– Лиза, доброе утро.
– Доброе утро, доктор. Вот ваша почта.
– Отлично. Не попросите ли Джанелл принести мне чашку кофе?
– Сию минуту.
Билл идет через приемную в свой кабинет.
– Доброе утро, Сара, – приветствует он сестру.
– Доброе утро, доктор.
Тем временем Алиса в халате сидит у себя на кухне за чашкой кофе и утренней газетой. Хелен, еще в пижаме, завтракает и смотрит телевизор.
Билл прослушивает молодую пациентку, прижав к ее груди стетоскоп. Рядом стоит сестра.
– Все хорошо. Можете одеваться.
Алиса в детской расчесывает волосы Хелен. Хелен уже одета в красное платьице и свитер. Алиса еще в халате.
Алиса дает щетку для волос Хелен:
– Подержи.
Хелен держит щетку, пока Алиса закалывает волосы дочери в хвостик на затылке.
Билл осматривает гланды мальчика, мать которого сидит неподалеку.
– Ну что, скоро Рождество?
– Скоро.
– А здесь больно?
– Да.
Алиса нагишом в гардеробной. Надевает лифчик.
Билл с помощью сестры ощупывает ногу больного, лежащего на столе. Он осторожно приподнимает ногу вверх:
– Вот здесь?
– Ага.
Алиса в ванной, в лифчике и юбке, с Хелен, которая чистит зубы.
Они идут в гостиную заворачивать рождественские подарки в цветную бумагу.
– Папе очень понравится, ты выбрала хороший подарок.
Вечером Алиса, Билл и Хелен собираются в детской. Хелен читает вслух, Алиса подсказывает, а Билл просто смотрит и слушает. Хелен читает:
– «Передо мной, когда я ложусь в кроватку…»
Алиса, позевывая, проходит в гостиную.
– Надо бы позвонить Циглерам, поблагодарить за вчерашний вечер.
– Я им уже звонил, – говорит Билл, не отрываясь от футбола, который показывают по телевизору.
Алиса опускается на диван рядом с ним.
– Не завернуть ли нам остальные подарки?
Биллу хочется досмотреть футбол.
– Давай завтра займемся подарками.
Алиса устало бредет в ванную, смотрится в зеркало. Достает из шкафчика баночку от пластырей, открывает крышку, вынимает пачку папиросной бумаги и полиэтиленовый мешочек с марихуаной.
В спальне Алиса скручивает косяк.
Лежит в постели в нижнем белье, затягивается, передает косячок Биллу, который сидит на своей стороне кровати в одних трусах.
– Слушай, а скажи мне одну вещь, эти две девицы вчера у Циглеров. Ты переспал с ними?
Билл от неожиданности поперхнулся дымом:
– Что? О чем ты говоришь?
– Я говорю про двух девиц, которых ты вчера клеил.
– Да никого я не клеил!
– Разве? А кто они такие?
– Какие-то модели.
Алиса садится рядом с Биллом.
– И где же ты с ними так долго пропадал?
Билл целует Алису.
– Никуда я ни с кем не пропадал. Циглер плохо себя почувствовал, и меня попросили подняться к нему наверх. Кстати, а кто это был, с кем ты танцевала?
Алиса смеется:
– Приятель Циглеров.
Билл целует ее в ухо.
– И что он хотел?
– Что хотел? А что хотел? Секса он хотел, прямо там, наверху.
– И это все?
– И больше ничего.
Билл, целуя Алису:
– Просто желал поиметь мою жену?
– Совершенно верно, – хихикает Алиса.
– Ну что ж, его можно понять.
– Можно понять? – с неожиданной серьезностью переспрашивает Алиса.
– Потому что ты очень, очень красивая!– подтверждает Билл.
Алиса пристраивает окурок в пепельницу на кровати и, высвобождаясь из рук Билла, делает шаг к ванной.
– Значит, раз я красивая женщина, то мужчины обращают на меня внимание только потому, что желают со мной переспать? Ты это хотел сказать?
– Ну, я не думаю, что это так однозначно, но и ты, и я, мы же знаем, как устроены мужчины.
Алиса стоит, прислонившись к притолоке.
– Следуя этой логике, я должна заключить, что тебе хотелось поиметь этих девиц?
– Подожди, бывают ведь исключения из правила!
– И почему же ты исключение?
– Я исключение потому, – Билл загибает пальцы. – Потому что я тебя люблю, потому что у нас семья и еще потому, что никогда не стал бы ни врать тебе, ни обижать тебя.
Алиса шагает по комнате.
– Ты понимаешь, что сейчас заявил, будто не полез под юбку этим моделям только из-за меня, а вовсе не потому, что тебе не хотелось?
– Успокойся, Алиса. Марихуана делает тебя агрессивной.
– Дело совсем не в марихуане, дело в тебе! Почему ты никогда не можешь прямо ответить на прямой вопрос!
– Я-то полагал, что как раз и отвечаю тебе прямо! И я вообще не понимаю, из-за чего мы ссоримся!
Алиса садится на стул.
– Я с тобой не ссорюсь. Я просто хочу выяснить, что ты собой представляешь.
– Что я собой представляю?
Алиса продолжает:
– Давай представим себе, что к тебе на прием является умопомрачительная телка, стоит перед тобой голая, а ты щупаешь ее долбаные сиськи? Что я хочу понять. Я хочу знать, о чем ты на самом деле думаешь, когда хватаешь ее?
Алиса весьма наглядно демонстрирует, как Билл хватает свою пациентку.
– Алиса, я доктор, для меня больная есть только больная, уже не говоря о том, что, как тебе известно, на приеме всегда присутствует медсестра.
– То есть ты хочешь сказать, что лапаешь ее за сиськи из чистого профессионализма и ничего другого там нет?
– Именно это я и хочу сказать. Мне мысль о сексе не может прийти в голову во время приема.
– Ладно, а она, у нее тоже нет фантазий насчет того, как, интересно, выглядит птенчик у этого красивого доктора Билла?
– Могу тебя заверить, что секс – это последнее, о чем может подумать эта гипотетическая долбаная больная!
– Что ж тебе внушает такую уверенность?
– А то, что она больше всего боится моего диагноза.
– Хорошо! Ну а после того, как ты ей сообщил, что все у нее в порядке, тогда что?
– Тогда что? Алиса, не знаю. В принципе женщины не. ну, по– другому у них устроены мозги!
Алиса вскакивает, обвиняюще тычет пальцем в сторону Билла и начинает мерить шагами спальню.
– Миллионы лет эволюции, так? Так? Мужчина не должен упустить случая сунуть член куда придется, но что касается женщины – женщине ничего не нужно, кроме надежности, преданности и прочей херни!
– Не надо упрощать, Алиса, хотя в целом все именно так.
– Если бы вы, мужчины, знали.
– Я скажу тебе, что я совершенно точно знаю – ты сегодня под сильной балдой! Сначала ты норовила затеять ссору, а теперь хочешь, чтоб я тебя приревновал!
– Но ты не из ревнивых?
– Я не из ревнивых.
– И никогда не ревновал меня?
– Ни разу.
– А почему ты меня никогда не ревновал?
– Алиса, не знаю я! Может, потому, что ты моя жена, может, потому, что ты мать моего ребенка и я знаю, что ты мне никогда не изменишь.
– Ах как ты уверен в себе!
– Не в себе я уверен, а в тебе.
Алиса разражается смехом.
– Тебе кажется, что это смешно?
Алиса валится на пол и катается от смеха.
– Нормальный истерический припадок, – констатирует Билл.
Алиса немного успокаивается.
– Помнишь прошлое лето на мысе Код?
– Ну, помню.
– Помнишь, мы вечером сидели в ресторане? И там был молодой морской офицер – он еще сидел недалеко от нашего столика с двумя другими офицерами.
Алиса прислоняется спиной к радиатору.
– Не помню.
– Потом официант принес ему записку, после чего он встал и ушел. Не припоминаешь?
– Да нет.
– Не важно. Я его еще утром заметила. Он приехал в нашу гостиницу. Бой нес его багаж к лифту, а он шел следом. Он, он посмотрел на меня, просто посмотрел, больше ничего, но я так и застыла на месте. После обеда Хелен с подружкой пошли в кино, а мы с тобой сразу улеглись в кровать, а потом мы обсуждали планы на будущее, говорили про Хелен, и все было прекрасно, но я все это время ни на миг не забывала о нем. И я думала – вот если бы он захотел меня, пускай на одну ночь, я бы всем пожертвовала. Тобой, Хелен, своим гребаным будущим. Всем. И это было странно, потому что именно в тот час ты был мне дорог, как никогда, и любовь моя к тебе была нежна и печальна. Я. я почти не спала в ту ночь, а наутро проснулась в панике. Я не знала, чего боюсь, то ли что он уехал, то ли что он здесь, но к обеду я поняла, что его больше нет, и мне стало легче.
Билл до такой степени ошеломлен рассказом Алисы, что не сразу реагирует на настойчивый телефонный звонок.
– Алло! Да, доктор Хартфорд. Когда это случилось? Нет– нет. Адрес у меня есть. Да, спасибо.
Он оборачивается к Алисе:
– Лу Натансон только что умер. Надо поехать и хоть показаться там.
В такси Билл продолжает думать о рассказе Алисы. Он отчетливо вспоминает их с Алисой гостиничный номер на мысе, и ему живо представляется Алиса в объятиях морского офицера.
Такси мчится по ночным нью-йоркским улицам. Билл в подробностях видит сцену соития своей жены с незнакомым офицером. В себя он приходит перед домом Натансона.
Лязгает дверь лифта. Билл выходит в элегантный коридор, отделанный в стиле арт деко, нажимает кнопку звонка.
По другую сторону двери по коридору роскошной квартиры проходит горничная, смотрит в глазок, отпирает доктору.
– Добрый вечер, Роза.
– Добрый вечер, доктор Хартфорд.
– Как мисс Натансон?
– Неважно, доктор. Она в спальне.
– Спасибо.
Билл минует холл с картинами на стенах, статуэтками на подставках, стучится в дверь.
– Войдите!
В спальне к Биллу бросается красивая заплаканная женщина лет сорока – Марион Натансон.
– Марион.
– Доктор Хартфорд, какое счастье, что вы приехали!
– Я выехал сразу же после вашего звонка.
– Спасибо вам, спасибо!
– Я так. Позвольте выразить вам соболезнование.
– Спасибо.
– Ваш отец был, он был очень смелым человеком, Марион.
– Спасибо.
– Сами вы как?
– А. во мне все как будто занемело. Я пока не в состоянии осознать, что все это на самом деле произошло. Ах, извините меня – садитесь, пожалуйста, доктор.
Билл обходит кровать, на которой лежит мертвое тело. Кладет руку на лоб Лу Натансона. Потом вместе с Марион присаживается у стола.
– Все как-то нереально. У папы был такой хороший день. Он был в ясном сознании, вспоминал разные вещи. Потом немного поел и сказал, что хочет вздремнуть. Я ушла на кухню, и мы с Розой там разговаривали, с полчасика, не больше, я сказала, что хочу посмотреть, как он там, и вернулась в спальню. Мне сначала показалось, что папа спит, но я скоро поняла, что он не дышит.
– Марион, я уверен, по вашему рассказу, что он спокойно умер во сне.
– Господи Боже мой! Как я надеюсь, что все случилось именно так! Знаете, мысли о том, как это будет, страшнее, чем сама смерть.
– Вы уже позвонили родным?
– Я, я пыталась дозвониться в Лондон, сообщить мачехе, но она, в общем, ее не было дома. Карл, мой жених, сейчас обзванивает родню. Он должен скоро появиться. Мне кажется, вы знакомы с Карлом, вы должны были видеть его здесь?
– Я его помню. Он, по-моему, преподает?
– Карл – профессор математики. Наша свадьба назначена на май.
– Ну что же, это прекрасно. Мои поздравления.
– Спасибо. Карл получил новое назначение, будет преподавать математику в Мичиганском университете. Мы скоро переберемся в Мичиган.
– В Мичигане очень красивые места. Вам там должно понравиться.
Марион крепилась изо всех сил, но теперь она на грани срыва.
– Но я. О Господи! Нет! Я же вас люблю! Я вас люблю, вас люблю, вас!
Марион еще пытается взять себя в руки, но не выдерживает и бросается Биллу на шею, страстно целуя его.
– Марион!
– Я люблю вас, я не хочу уезжать с Карлом!
– Марион, мне кажется, вы сейчас не понимаете.
– Я все понимаю, если я вас больше никогда не увижу, я хочу хотя бы жить неподалеку от вас!
– Выслушайте меня, Марион, прошу вас, выслушайте меня. Вы сейчас в ужасном состоянии и вряд ли отдаете себе отчет в том, что говорите.
– Я люблю вас.
– Мы почти не знаем друг друга. Мы с вами ни разу не говорили ни о чем, кроме здоровья вашего отца!
– Я люблю вас.
В дверь звонят.
– Это, наверное, Карл. Прошу вас, не презирайте меня.
Она идет к двери, оставляя Билла в размышлениях о произошедшем.
Роза открывает дверь человеку очень серьезного вида, в очках. Он снимает пальто, передает его вместе с шарфом Розе.
– Здравствуйте, Роза.
– Здравствуйте, мистер Томас.
– Она что, она в спальне?
– В спальне, – всхлипывает Роза.
– Благодарю вас.
Карл пересекает холл и стучится в дверь спальни. Голос Марион откликается:
– Войдите.
Карл подходит к Марион. Они целуются.
– Дорогая моя, у меня нет слов. Как ты?
– Я в порядке, – отвечает Марион.
Карл подходит к Биллу. Мужчины обмениваются рукопожатием.
– Добрый вечер, доктор Хартфорд.
– Добрый вечер, Карл.
– Я вам очень благодарен за то, что вы сегодня здесь.
– Самое малое, что я мог сделать.
– Это так много значит для нас.
– Спасибо. Собственно, я уже собирался уходить.
Обращается к Марион:
– Ваш отец, Марион, очень гордился вами, и я знаю, какой опорой вы были для него в эти последние месяцы.
– Спасибо вам, – тихо говорит Марион.
– Спасибо, – поддакивает Карл. – Я провожу вас.
– Спокойной ночи.
Билл уходит, сопровождаемый Карлом и отчаянным взглядом Марион.
Добавить комментарий