Рафаэл Ф., Кубрик С. Широко закрытые глаза (1)

Стенли Кубрик, Фредерик Рафаэл

Широко закрытые глаза

(сценарий)

Гардеробная в квартире Хартфордов на Уэст Парк-авеню. Алиса, стоя спиной к камере, выскальзывает из платья.

Билл проходит в спальню, берет мобильный телефон, ключи, носовой платок.

– Алиса, ты не видела бумажник?

– Твой бумажник, на тумбочке его нет?

– Точно, мы начинаем опаздывать.

Билл идет в ванную, где Алиса снова в вечернем платье пользуется туалетом.

– Минуту. Ну как я?

Билл глядит на себя в зеркало.

– Великолепно! – говорит он, поправляя бабочку.

– Волосы у меня в порядке?

– Класс.

Алиса бросает в унитаз туалетную бумагу и спускает воду.

– Ты даже не взглянул.

Билл поворачивается и смотрит на жену влюбленными глазами:

– Правда класс!

Целует ее и выходит:

– Ты всегда потрясающе выглядишь.

– Ты оставил Роуз номер телефона и пейджера?

Билл откликается из спальни:

– На холодильнике. Нам пора!

Глядя в зеркало, Алиса моет руки, сушит их.

– Я готова.

Она снимает очки, берет с кровати пальто и сумочку. Билл выключает музыку, вслед за Алисой выходит из спальни и тушит свет.

В коридоре он подает Алисе пальто и спрашивает:

– Как эту девицу зовут, которая остается с Хелен?

– Роуз, – шепотом отвечает Алиса.

Они входят в просторную, комфортабельно обставленную гостиную. Возле дивана – наряженная новогодняя елка, Хелен, их семилетняя дочь, сидит перед телевизором вместе с Роуз, студенткой, приглашенной на вечер присмотреть за ребенком.

– Ну все, Роуз. Мы пошли.

Роуз вскакивает:

– Вот это да! С ума сойти как вы выглядите, миссис Хартфорд!

– Спасибо, Роуз. Тебе в постель не пора, Хелен?

Билл надевает пальто.

– Ну мама! Можно я «Щелкунчика» посмотрю?

– Когда будет «Щелкунчик»?

– В девять!

– Если в девять, конечно, можно.

– А подождать, пока вы не вернетесь, можно?

– Нет, моя ласточка.

Билл целует Хелен:

– Мы поздно вернемся.

– Роуз, номер телефона на холодильнике.

Наклоняется поцеловать дочь.

– О’кей.

– В холодильнике полно еды, берите, что нравится.

– О’кей.

– Думаю, к часу вернемся. Мы на такси сегодня, я не отпущу машину и отвезу вас домой.

– Спасибо, доктор Хартфорд.

Алиса прощается с Хелен:

– Смотри, веди себя хорошо!

– До свидания, мама, до свидания, папа, до свидания!

– Желаю хорошо провести время!

– До утра, Хелен, – кричит Алиса из прихожей.

Дом Циглера на Манхэттене скорее напоминает дворец – привратники, длинный лимузин у парадного подъезда.

Билл и Алиса, взявшись за руки, идут мимо витрины с изящными вещицами. Из зала доносятся приглушенный гул голосов, звуки оркестра. Гости в вечерних нарядах продолжают прибывать.

Билл и Алиса проходят в зал, где у входа Виктор Циглер и его жена Илона встречают приглашенных на рождественский прием, который супруги устраивают каждый год.

– Виктор, Илона.

– Билл, Алиса.

В глубине огромного зала мраморная лестница, в центре – пышно украшенная елка.

Циглеру лет пятьдесят, он смугл и подтянут. Его жена ослепительно красива.

– С Рождеством! – Билл пожимает им руки.

– И вас, и вас тоже! Рад видеть вас обоих, спасибо, что приехали!

– Ни за что не упустили бы такую возможность, – уверяет Алиса.

– Господи, Алиса, с ума сойти как вы красивы!

– Спасибо.

Циглер обращается за поддержкой к Илоне:

– Я же не каждой говорю такие вещи, правда?

– Он это каждой говорит, – улыбается Илона.

– Вот оно что! – Алиса изображает негодование.

– Кстати, Билл, спасибо тебе за этого костоправа! Он просто починил мне руку – ты бы посмотрел на мою подачу сейчас, – Циглер радушен.

– Лучший специалист в Нью-Йорке.

– Догадываюсь – по счетам, которые он мне прислал. Проходите в зал, пейте и веселитесь, а я к вам попозже подойду, о’кей? Еще раз спасибо, что пришли.

– Спасибо за приглашение!

– Увидимся! – Алиса подхватывает мужа под руку.

В углу зала на сцене играет небольшой оркестр, гости танцуют, Билл с Алисой присоединяются к ним.

– Ты хоть кого-нибудь здесь знаешь?

– Вообще никого!

– Как ты думаешь, почему Циглеры каждый год нас приглашают?

– Так принято, домашний врач – званый гость.

За роялем молодой человек в белом смокинге с бабочкой, примерно того же возраста, что и Билл. Пианист оглядывается, Билл всматривается в него.

– Видишь этого пианиста? Это Ник Найтингейл! Мы с ним учились в медицинском!

– Правда? Для врача он очень хорошо играет.

– Ну, он не врач. Он бросил учебу

Музыка смолкает. Руководитель оркестра обращается к публике:

– Дамы и господа, я объявляю короткий перерыв, а через десять минут мы снова к вам вернемся.

Гости аплодируют, музыканты спускаются со сцены.

– Подойдем к Нику?

– Милый, умираю как мне нужно в туалет. Поговори с ним, я потом тебя найду. Только где? В баре?

– Договорились.

Билл целует Алису, она пробирается через толпу. Берет на ходу бокал шампанского с подноса проходящего официанта и залпом выпивает.

Ник Найтингейл собирает ноты. Билл пробивается к сцене.

– Найтингейл! Ник Найтингейл!

Ник оглядывается, спрыгивает со сцены:

– Бог ты мой! Билл! Билл Хартфорд! Каким ветром тебя занесло сюда?

Они радостно обнимаются.

– Сколько же мы с тобой не виделись? – улыбается Билл.

– Господи, не знаю! Лет десять, наверно!

– И еще два года! Найдется минутка выпить со мной?

– О чем разговор!

Билл кладет руку на плечо приятеля и ведет его в другой конец зала.

– Ник, ты ничуть не изменился.

– Спасибо, думаю, это комплимент. Как ты живешь?

– Неплохо, знаешь, совсем неплохо. А ты, значит, стал пианистом?

– Как видишь. Во всяком случае, друзья называют пианистом. Ты чем занимаешься? Людей лечишь?

– Ник, ты же знаешь, как говорят: стал лекарем, останешься лекарем. – Билл берет с подноса два бокала шампанского, протягивает один Нику.

– Или, как в моем случае, – не стал, так и не станешь!

– Я так и не понял, Ник, почему ты бросил учиться.

– Не понял? Это приятно – повернулся и ушел. Я так часто делаю. Выпьем?

Не успели они чокнуться, как к ним подошел секретарь Циглера:

– Извините. Ник, можно вас на минутку?

– Иду. Слушай, Билл, у меня тут одно дело. Если я тебя не разыщу здесь попозже, ты можешь найти меня в Виллидже. Я в ближайшие две недели играю там в одном заведении, в кафе «Соната». Загляни, если найдется время!

– Обязательно, Ник. Рад, что встретились!

– Я тоже!

Алиса с бокалом шампанского стоит спиной к бару. В баре полно народу и шумно. Неподалеку – высокий, красивый человек средних лет, весьма светского вида. Заметив Алису, он прерывает разговор с пышной блондинкой, внимательно рассматривает предмет своего интереса. Алиса не глядя ставит на стойку недопитый бокал. Джентльмен намеренно берет бокал Алисы в тот миг, когда она протягивает за ним руку.

– Простите, мне кажется, это мой бокал.

– Я в этом абсолютно убежден.

Он смотрит Алисе прямо в глаза и со значением допивает шампанское из ее бокала.

– Меня зовут Шандор Жавост. Я венгр.

Церемонно целует ей руку.

– Меня зовут Алиса Хартфорд. Я американка.

Алиса слегка пьяна.

– Счастлив познакомиться с вами, Алиса. Вам не случалось читать латинского поэта Овидия, его книгу «Искусство любви»?

– Это не он ли окончил свои дни в полном одиночестве, плача и рыдая, в какой-то стране с отвратительным климатом?

– Но до этого он жил просто замечательной жизнью, восхитительно. Вы здесь не одна, Алиса?

– С мужем.

– Какая жалость! Но я уверен, что ваш муж не станет возражать, если мы немного потанцуем.

После секундного колебания Алиса кладет руку на плечо Шандора.

– Чем вы занимаетесь, Алиса?

– В данное время я ищу работу. Раньше работала в картинной галерее в Сохо, но потом она обанкротилась.

– Какое свинство! У меня есть друзья в мире искусства. Возможно, они вам посодействовали бы.

– О, спасибо.

Они делают круг, Алиса замечает Билла, который увлечен разговором с двумя девицами.

Шандор перехватывает ее взгляд:

– Вы знаете этого человека?

– Это мой муж.

– Вот как. Одна из прелестей брака в том, что он делает обман необходимостью для обоих супругов, не правда ли?

Алиса смеется.

– Могу ли я спросить вас: зачем быть замужем красавице, которая может увлечь любого мужчину в этом зале?

– Почему бы ей не быть замужем?

– Так плохи дела?

– Так хороши дела.

Гейл и Нуала стоят в обнимку, болтая с Биллом. Гейл спрашивает:

– Вы знакомы с Нуалой Виндзор?

Нет, не знаком. Но мне чрезвычайно лестно, что я вас повстречал.

Все смеются.

– А как пишется ваше имя, Нуала? – интересуется Билл.

– Н-У-А-Л-А.

– Вы, я вижу, совсем меня не помните! – говорит Гейл.

Билл морщит лоб, силясь вспомнить.

– Вы были милы со мной в тот раз!

– Только один раз? Как я мог допустить такую непростительную ошибку!

– Дело было в Рокфеллер-Плазе, я там снималась на очень сильном ветру.

– И что-то в глаз попало?

– Ничего себе что-то! Половина Пятой авеню!

– Ясно.

– Но вы повели себя как джентльмен, даже дали мне свой носовой платок – чистый платок!

– Видите, на какой я способен героизм в некоторых случаях!

Алиса и Шандор все еще танцуют.

– Вам, конечно, известно, зачем раньше женщины выходили замуж?

– Зачем? – Алису все смешит. – Скажите, если знаете.

– Это был единственный способ потерять девственность и уже спокойно иметь дело с другими мужчинами. С теми, с кем действительно хотят.

– Потрясающе.

Гейл и Нуала с двух сторон виснут на Билле.

– Знаете, что хорошо в докторах?

– Доктора не такие хорошие люди, как кажется.

– Но они производят впечатление людей, которым многое известно!

– Им очень многое известно о самых разных вещах!

– Но они наверняка слишком много работают. Только подумать, чего они себя лишают!

– Очень может быть, вы правы. Кстати, мы куда идем, куда именно?

– Туда, где кончается радуга.

– Где кончается радуга? – эхом откликается Билл.

Все трое останавливаются.

– Вам не хочется туда, где кончается радуга? – изумляется Нуала.

– Зависит от того, где она кончается!

– Ну так давайте узнаем, – предлагает Гейл.

Их прерывает человек приятной наружности – Харрис, личный помощник Циглера.

– Прошу прощения у дам, – говорит Харрис и переключается на Билла:

– Прошу прощения, доктор Хартфорд. Извините за вторжение, но вы не могли бы отлучиться на минутку? Мистер Циглер хотел бы видеть вас.

– А. ну да, разумеется.

И, обернувшись к девушкам, бросает:

– Продолжение следует, не так ли?

Харрис ведет Билла вверх по мраморной лестнице.

Циглер в своей ванной поспешно натягивает брюки, не отрывая глаз от обнаженной женщины в кресле. Она без сознания и как будто издает едва слышные звуки. Циглер явно в ужасе. Услышав стук в дверь, он босиком бросается открывать.

– Да? – замирает он у двери.

Приоткрывает дверь и видит Билла, за которым стоит Харрис. Циглер хватает Билла за руку:

– Билл, слава Богу!

Циглер захлопывает дверь перед носом Харриса. Тот остается стеречь ее.

– Билл, у нас тут некоторая неприятность, – бормочет Циглер, подводя его к креслу, на котором лежит женщина.

– Что случилось? – Билл всматривается в лежащую.

– Она. она укололась. и. видите, какая реакция.

– Чем кололась? – Билл нащупывает пульс женщины.

– Крэк, или как они, к черту, зовут эту дрянь. В общем, героин и кокаин.

– Героин, кокаин. Что-нибудь еще?

– Она, конечно, выпила. Не то чтобы много, парочка бокалов шампанского, ничего особенного.

– Давно в таком состоянии?

– Минут пять–шесть. Около того.

– Как ее зовут?

– Мэнди. Мэнди ее зовут, – торопливо отвечает Циглер.

Мэнди издает едва слышный стон.

– Мэнди, – наклоняется к ней Билл, – Мэнди. Мэнди, ты меня слышишь, Мэнди?

Постарайся кивнуть, если слышишь. Чуть-чуть шевельнись, если слышишь меня, Мэнди. Ну-ну, отлично, Мэнди, значит, ты меня слышишь. А глаза открыть можешь? Мэнди? Можешь? Ну попробуй, я тебя прошу! Вот так, вот и отлично. А теперь посмотри на меня. Смотри на меня, смотри на меня, смотри! Смотри на меня! Смотри на меня, Мэнди! Вот так! Хорошо, очень хорошо!

Шандор и Алиса продолжают танцевать.

– У Виктора потрясающее собрание произведений искусства. Мне очень нравится, а вам?

– Замечательное собрание, да.

– Вы видели его скульптурную галерею?

– Нет.

– Уникальная коллекция бронзы эпохи Возрождения. Вам нравится этот период?

– Д-да, пожалуй. – Алиса пьяна.

– Я обожаю Возрождение. Галерея на втором этаже. Хотите посмотреть? Я проведу вас, посмотрим и быстро вернемся.

– Пожалуй, но только не сейчас, нет.

Циглер уже надел сорочку и старается продеть запонки в рукава. Билл стоит у стены, скрестив руки на груди, и наблюдает за Мэнди. Она все еще лежит в кресле, но теперь на нее наброшен голубой купальный халат. Циглер подходит к креслу:

– Ну и напугала ты нас, малышка!

– Извини, – бормочет Мэнди.

– Как ты сейчас?

– Лучше.

Билл подходит к Мэнди и опускается на колени перед креслом.

– Какая же ты везучая, Мэнди. Ты хоть понимаешь, что тебе повезло?

– Я понимаю.

– На этот раз ты проскочила, но надо завязывать с этими делами. Ты меня поняла?

– Поняла.

– Тебе нужно в реабилитационный центр, полечиться тебе нужно. Ты знаешь, что тебе это необходимо?

– Я знаю, – шепчет Мэнди.

– Вот и хорошо, хорошо.

Билл поднимается на ноги и идет к Циглеру.

– Виктор, я полагаю, что остальное вы сделаете сами.

– Нормально будет, если мы ее оденем и отправим отсюда?

– Нет, – Билл смотрит на Мэнди. – На вашем месте я бы дал ей еще часик отдохнуть.

– Еще час? – ахает Циглер.

– И пусть кто-нибудь отвезет ее домой, – твердо говорит Билл.

– О’кей. О’кей.

Они вместе идут к двери. Билл оборачивается:

– Спокойной ночи, Мэнди.

– Слушай, я не знаю, как мне тебя благодарить. Ты шкуру мою спас!

– Я рад, что оказался под рукой.

– Билл, не знаю, наверное, об этом не стоит говорить, но пусть это все останется между нами, о’кей?

– О чем разговор.

Алиса с закрытыми глазами, как в трансе, танцует с Шандором. Музыка умолкает, и она сразу приходит в себя.

– Я, кажется, перебрала по части шампанского. Мне надо пойти поискать мужа.

– Я думаю, его вполне можно оставить в покое еще на некоторое время. Ничего с ним не случится.

– С ним нет, а со мной?

– Тоже ничего плохого не произойдет.

– Нет, нет, я. Мне пора. Я должна идти.

– Ничего подобного, и вы это знаете.

– Нет, мне пора.

– Алиса, я должен с вами увидеться!

– Это невозможно.

– Почему?

– Потому. Потому что я замужем.

Алиса подносит руку с обручальным кольцом к самому лицу Шандора. Потом она целует свой указательный палец, касается пальцем его губ и решительно уходит.

Голая Алиса стоит перед зеркалом в собственной спальне. Привычным движением вынимает сережку из уха, изгибается, берется за вторую. Сзади подходит Билл и обнимает ее. Алиса откликается на ласку, снимает очки, обвивает Билла руками.

Смотрит в зеркало через его плечо.

Наутро Билл в своем хирургическом отделении. Выходит из лифта, здоровается с секретаршей:

– Лиза, доброе утро.

– Доброе утро, доктор. Вот ваша почта.

– Отлично. Не попросите ли Джанелл принести мне чашку кофе?

– Сию минуту.

Билл идет через приемную в свой кабинет.

– Доброе утро, Сара, – приветствует он сестру.

– Доброе утро, доктор.

Тем временем Алиса в халате сидит у себя на кухне за чашкой кофе и утренней газетой. Хелен, еще в пижаме, завтракает и смотрит телевизор.

Билл прослушивает молодую пациентку, прижав к ее груди стетоскоп. Рядом стоит сестра.

– Все хорошо. Можете одеваться.

Алиса в детской расчесывает волосы Хелен. Хелен уже одета в красное платьице и свитер. Алиса еще в халате.

Алиса дает щетку для волос Хелен:

– Подержи.

Хелен держит щетку, пока Алиса закалывает волосы дочери в хвостик на затылке.

Билл осматривает гланды мальчика, мать которого сидит неподалеку.

– Ну что, скоро Рождество?

– Скоро.

– А здесь больно?

– Да.

Алиса нагишом в гардеробной. Надевает лифчик.

Билл с помощью сестры ощупывает ногу больного, лежащего на столе. Он осторожно приподнимает ногу вверх:

– Вот здесь?

– Ага.

Алиса в ванной, в лифчике и юбке, с Хелен, которая чистит зубы.

Они идут в гостиную заворачивать рождественские подарки в цветную бумагу.

– Папе очень понравится, ты выбрала хороший подарок.

Вечером Алиса, Билл и Хелен собираются в детской. Хелен читает вслух, Алиса подсказывает, а Билл просто смотрит и слушает. Хелен читает:

– «Передо мной, когда я ложусь в кроватку…»

Алиса, позевывая, проходит в гостиную.

– Надо бы позвонить Циглерам, поблагодарить за вчерашний вечер.

– Я им уже звонил, – говорит Билл, не отрываясь от футбола, который показывают по телевизору.

Алиса опускается на диван рядом с ним.

– Не завернуть ли нам остальные подарки?

Биллу хочется досмотреть футбол.

– Давай завтра займемся подарками.

Алиса устало бредет в ванную, смотрится в зеркало. Достает из шкафчика баночку от пластырей, открывает крышку, вынимает пачку папиросной бумаги и полиэтиленовый мешочек с марихуаной.

В спальне Алиса скручивает косяк.

Лежит в постели в нижнем белье, затягивается, передает косячок Биллу, который сидит на своей стороне кровати в одних трусах.

– Слушай, а скажи мне одну вещь, эти две девицы вчера у Циглеров. Ты переспал с ними?

Билл от неожиданности поперхнулся дымом:

– Что? О чем ты говоришь?

– Я говорю про двух девиц, которых ты вчера клеил.

– Да никого я не клеил!

– Разве? А кто они такие?

– Какие-то модели.

Алиса садится рядом с Биллом.

– И где же ты с ними так долго пропадал?

Билл целует Алису.

– Никуда я ни с кем не пропадал. Циглер плохо себя почувствовал, и меня попросили подняться к нему наверх. Кстати, а кто это был, с кем ты танцевала?

Алиса смеется:

– Приятель Циглеров.

Билл целует ее в ухо.

– И что он хотел?

– Что хотел? А что хотел? Секса он хотел, прямо там, наверху.

– И это все?

– И больше ничего.

Билл, целуя Алису:

– Просто желал поиметь мою жену?

– Совершенно верно, – хихикает Алиса.

– Ну что ж, его можно понять.

– Можно понять? – с неожиданной серьезностью переспрашивает Алиса.

– Потому что ты очень, очень красивая!– подтверждает Билл.

Алиса пристраивает окурок в пепельницу на кровати и, высвобождаясь из рук Билла, делает шаг к ванной.

– Значит, раз я красивая женщина, то мужчины обращают на меня внимание только потому, что желают со мной переспать? Ты это хотел сказать?

– Ну, я не думаю, что это так однозначно, но и ты, и я, мы же знаем, как устроены мужчины.

Алиса стоит, прислонившись к притолоке.

– Следуя этой логике, я должна заключить, что тебе хотелось поиметь этих девиц?

– Подожди, бывают ведь исключения из правила!

– И почему же ты исключение?

– Я исключение потому, – Билл загибает пальцы. – Потому что я тебя люблю, потому что у нас семья и еще потому, что никогда не стал бы ни врать тебе, ни обижать тебя.

Алиса шагает по комнате.

– Ты понимаешь, что сейчас заявил, будто не полез под юбку этим моделям только из-за меня, а вовсе не потому, что тебе не хотелось?

– Успокойся, Алиса. Марихуана делает тебя агрессивной.

– Дело совсем не в марихуане, дело в тебе! Почему ты никогда не можешь прямо ответить на прямой вопрос!

– Я-то полагал, что как раз и отвечаю тебе прямо! И я вообще не понимаю, из-за чего мы ссоримся!

Алиса садится на стул.

– Я с тобой не ссорюсь. Я просто хочу выяснить, что ты собой представляешь.

– Что я собой представляю?

Алиса продолжает:

– Давай представим себе, что к тебе на прием является умопомрачительная телка, стоит перед тобой голая, а ты щупаешь ее долбаные сиськи? Что я хочу понять. Я хочу знать, о чем ты на самом деле думаешь, когда хватаешь ее?

Алиса весьма наглядно демонстрирует, как Билл хватает свою пациентку.

– Алиса, я доктор, для меня больная есть только больная, уже не говоря о том, что, как тебе известно, на приеме всегда присутствует медсестра.

– То есть ты хочешь сказать, что лапаешь ее за сиськи из чистого профессионализма и ничего другого там нет?

– Именно это я и хочу сказать. Мне мысль о сексе не может прийти в голову во время приема.

– Ладно, а она, у нее тоже нет фантазий насчет того, как, интересно, выглядит птенчик у этого красивого доктора Билла?

– Могу тебя заверить, что секс – это последнее, о чем может подумать эта гипотетическая долбаная больная!

– Что ж тебе внушает такую уверенность?

– А то, что она больше всего боится моего диагноза.

– Хорошо! Ну а после того, как ты ей сообщил, что все у нее в порядке, тогда что?

– Тогда что? Алиса, не знаю. В принципе женщины не. ну, по– другому у них устроены мозги!

Алиса вскакивает, обвиняюще тычет пальцем в сторону Билла и начинает мерить шагами спальню.

– Миллионы лет эволюции, так? Так? Мужчина не должен упустить случая сунуть член куда придется, но что касается женщины – женщине ничего не нужно, кроме надежности, преданности и прочей херни!

– Не надо упрощать, Алиса, хотя в целом все именно так.

– Если бы вы, мужчины, знали.

– Я скажу тебе, что я совершенно точно знаю – ты сегодня под сильной балдой! Сначала ты норовила затеять ссору, а теперь хочешь, чтоб я тебя приревновал!

– Но ты не из ревнивых?

– Я не из ревнивых.

– И никогда не ревновал меня?

– Ни разу.

– А почему ты меня никогда не ревновал?

– Алиса, не знаю я! Может, потому, что ты моя жена, может, потому, что ты мать моего ребенка и я знаю, что ты мне никогда не изменишь.

– Ах как ты уверен в себе!

– Не в себе я уверен, а в тебе.

Алиса разражается смехом.

– Тебе кажется, что это смешно?

Алиса валится на пол и катается от смеха.

– Нормальный истерический припадок, – констатирует Билл.

Алиса немного успокаивается.

– Помнишь прошлое лето на мысе Код?

– Ну, помню.

– Помнишь, мы вечером сидели в ресторане? И там был молодой морской офицер – он еще сидел недалеко от нашего столика с двумя другими офицерами.

Алиса прислоняется спиной к радиатору.

– Не помню.

– Потом официант принес ему записку, после чего он встал и ушел. Не припоминаешь?

– Да нет.

– Не важно. Я его еще утром заметила. Он приехал в нашу гостиницу. Бой нес его багаж к лифту, а он шел следом. Он, он посмотрел на меня, просто посмотрел, больше ничего, но я так и застыла на месте. После обеда Хелен с подружкой пошли в кино, а мы с тобой сразу улеглись в кровать, а потом мы обсуждали планы на будущее, говорили про Хелен, и все было прекрасно, но я все это время ни на миг не забывала о нем. И я думала – вот если бы он захотел меня, пускай на одну ночь, я бы всем пожертвовала. Тобой, Хелен, своим гребаным будущим. Всем. И это было странно, потому что именно в тот час ты был мне дорог, как никогда, и любовь моя к тебе была нежна и печальна. Я. я почти не спала в ту ночь, а наутро проснулась в панике. Я не знала, чего боюсь, то ли что он уехал, то ли что он здесь, но к обеду я поняла, что его больше нет, и мне стало легче.

Билл до такой степени ошеломлен рассказом Алисы, что не сразу реагирует на настойчивый телефонный звонок.

– Алло! Да, доктор Хартфорд. Когда это случилось? Нет– нет. Адрес у меня есть. Да, спасибо.

Он оборачивается к Алисе:

– Лу Натансон только что умер. Надо поехать и хоть показаться там.

В такси Билл продолжает думать о рассказе Алисы. Он отчетливо вспоминает их с Алисой гостиничный номер на мысе, и ему живо представляется Алиса в объятиях морского офицера.

Такси мчится по ночным нью-йоркским улицам. Билл в подробностях видит сцену соития своей жены с незнакомым офицером. В себя он приходит перед домом Натансона.

Лязгает дверь лифта. Билл выходит в элегантный коридор, отделанный в стиле арт деко, нажимает кнопку звонка.

По другую сторону двери по коридору роскошной квартиры проходит горничная, смотрит в глазок, отпирает доктору.

– Добрый вечер, Роза.

– Добрый вечер, доктор Хартфорд.

– Как мисс Натансон?

– Неважно, доктор. Она в спальне.

– Спасибо.

Билл минует холл с картинами на стенах, статуэтками на подставках, стучится в дверь.

– Войдите!

В спальне к Биллу бросается красивая заплаканная женщина лет сорока – Марион Натансон.

– Марион.

– Доктор Хартфорд, какое счастье, что вы приехали!

– Я выехал сразу же после вашего звонка.

– Спасибо вам, спасибо!

– Я так. Позвольте выразить вам соболезнование.

– Спасибо.

– Ваш отец был, он был очень смелым человеком, Марион.

– Спасибо.

– Сами вы как?

– А. во мне все как будто занемело. Я пока не в состоянии осознать, что все это на самом деле произошло. Ах, извините меня – садитесь, пожалуйста, доктор.

Билл обходит кровать, на которой лежит мертвое тело. Кладет руку на лоб Лу Натансона. Потом вместе с Марион присаживается у стола.

– Все как-то нереально. У папы был такой хороший день. Он был в ясном сознании, вспоминал разные вещи. Потом немного поел и сказал, что хочет вздремнуть. Я ушла на кухню, и мы с Розой там разговаривали, с полчасика, не больше, я сказала, что хочу посмотреть, как он там, и вернулась в спальню. Мне сначала показалось, что папа спит, но я скоро поняла, что он не дышит.

– Марион, я уверен, по вашему рассказу, что он спокойно умер во сне.

– Господи Боже мой! Как я надеюсь, что все случилось именно так! Знаете, мысли о том, как это будет, страшнее, чем сама смерть.

– Вы уже позвонили родным?

– Я, я пыталась дозвониться в Лондон, сообщить мачехе, но она, в общем, ее не было дома. Карл, мой жених, сейчас обзванивает родню. Он должен скоро появиться. Мне кажется, вы знакомы с Карлом, вы должны были видеть его здесь?

– Я его помню. Он, по-моему, преподает?

– Карл – профессор математики. Наша свадьба назначена на май.

– Ну что же, это прекрасно. Мои поздравления.

– Спасибо. Карл получил новое назначение, будет преподавать математику в Мичиганском университете. Мы скоро переберемся в Мичиган.

– В Мичигане очень красивые места. Вам там должно понравиться.

Марион крепилась изо всех сил, но теперь она на грани срыва.

– Но я. О Господи! Нет! Я же вас люблю! Я вас люблю, вас люблю, вас!

Марион еще пытается взять себя в руки, но не выдерживает и бросается Биллу на шею, страстно целуя его.

– Марион!

– Я люблю вас, я не хочу уезжать с Карлом!

– Марион, мне кажется, вы сейчас не понимаете.

– Я все понимаю, если я вас больше никогда не увижу, я хочу хотя бы жить неподалеку от вас!

– Выслушайте меня, Марион, прошу вас, выслушайте меня. Вы сейчас в ужасном состоянии и вряд ли отдаете себе отчет в том, что говорите.

– Я люблю вас.

– Мы почти не знаем друг друга. Мы с вами ни разу не говорили ни о чем, кроме здоровья вашего отца!

– Я люблю вас.

В дверь звонят.

– Это, наверное, Карл. Прошу вас, не презирайте меня.

Она идет к двери, оставляя Билла в размышлениях о произошедшем.

Роза открывает дверь человеку очень серьезного вида, в очках. Он снимает пальто, передает его вместе с шарфом Розе.

– Здравствуйте, Роза.

– Здравствуйте, мистер Томас.

– Она что, она в спальне?

– В спальне, – всхлипывает Роза.

– Благодарю вас.

Карл пересекает холл и стучится в дверь спальни. Голос Марион откликается:

– Войдите.

Карл подходит к Марион. Они целуются.

– Дорогая моя, у меня нет слов. Как ты?

– Я в порядке, – отвечает Марион.

Карл подходит к Биллу. Мужчины обмениваются рукопожатием.

– Добрый вечер, доктор Хартфорд.

– Добрый вечер, Карл.

– Я вам очень благодарен за то, что вы сегодня здесь.

– Самое малое, что я мог сделать.

– Это так много значит для нас.

– Спасибо. Собственно, я уже собирался уходить.

Обращается к Марион:

– Ваш отец, Марион, очень гордился вами, и я знаю, какой опорой вы были для него в эти последние месяцы.

– Спасибо вам, – тихо говорит Марион.

– Спасибо, – поддакивает Карл. – Я провожу вас.

– Спокойной ночи.

Билл уходит, сопровождаемый Карлом и отчаянным взглядом Марион.