Антониони М. Забриски-пойнт (3)

45. Аэродром. День.

На аэродроме, откуда улетел Марк, ведется расследование в связи с похищением само­лета. Полицейские, корреспондент радио­компании, несколько фоторепортеров. Поли­цейский сержант беседует с владельцем уг­нанного самолета.

С е р ж а н т. Вы часто пользовались своим самолетом?

В л а д е л е ц. Да, часто.

С е р ж а н т. Он у вас застрахован?

В л а д е л е ц. Конечно, как же иначе? Этот самолетик хоть и маленький, но от­нюдь не дешевый, это говорю вам я. Моя жена его просто обожает. Я его выкрасил в ее любимый цвет — розовый.

46. Пустыня. День.

Самолет с Марком, разрисованный и пере­крашенный, летит над пустыней.

47. Аэродром. День.

Репортер расспрашивает механика, кото­рый подходил к Марку в момент взлета.

Р е п о р т е р. Так, значит, вы разговари­вали с этим парнем?

М е х а н и к. Да, разговаривал.

Р е п о р т е р. И что он вам сказал?

М е х а н и к. Ну, он предложил мне сде­лать с ним круг над городом. Он держался так, будто это его самолет.

Р е п о р т е р. И вы ему поверили?

Механик некоторое время размышляет, по­том отрицательно качает головой.

М е х а н и к. Нет.

48. Пустыня. День.

Машина Дарии бежит по дороге — здесь ме­стность богаче растительностью. Радио включено и передает интервью, которое ре­портер берет у механика.

Р е п о р т е р (за, кадром, по радио). Так почему же вы позволили ему улететь?

М е х а н и к. Сам не знаю.

Р е п о р т е р. Вы не помните, как он был одет?

М е х а н и к. Он был в рубашке.., волосы у него черные.

Р е п о р т е р. Сколько вы могли бы дать ему лет?

М е х а н и к. Ну, около тридцати… а мо­жет, меньше… двадцать, двадцать один…

Дария смеется и ловит другую станцию. Ее «форд» мчится по дороге среди  пустыни, непрерывно меняющей свой облик.

Между тем «Лилли-7» продолжает свой путь — самолет пролетает над вершинами Скалистых гор.

Дария, за рулем своей машины, вновь вклю­чает радио.

Д и к т о р (по радио). Клуб «Четырех X» проводит в воскресенье спортивный празд­ник на стадионе средней школы в Шеппарде. Состоится родео, так что лошадей, пыли и веселья хватит на всех. А также готов по­биться об заклад, что будет припасено не­мало мороженого…

Дария ловит другую станцию, которая передает мелодии Дальнего Запада. Пейзаж ме­няется. Более экзотическая растительность, сочная трава, земля красноватого цвета, по небу несутся белоснежные облачка. Мы

в Аризоне.

Навстречу машине по обочине мчится не­большой табун необъезженных  лошадей. «Лилли-7» продолжает полет, поднявшись над плотным слоем облаков.

49. Аэродром. Вторая половина дня.

На аэродроме ждет полиция. Повсюду, за каждым строением — полицейские машины. На КДП аэропорта полицейский в штатском переговаривается по радио с другим поли­цейским — на летном поле.

П о л и ц е й с к и й  в  ш т а т с к о м. Вни­мание! Видим «Лилли-7». Летит с севера. Приближается к аэродрому и идет на посад­ку.

Другой полицейский в штатском — у подно­жия КДП — с миниатюрным  приемником-передатчиком в руке.

2-й п о л и ц е й с к и й  в  ш т а т с к о м. Со­общение принял.

Он оборачивается, подает знак другим по­лицейским, те бегут к машинам, сам он то­же направляется к автомобилю. Полицейские рассаживаются по машинам, в то время как голос из репродуктора нес­колько раз повторяет.

Г о л о с  и з  р е п р о д у к т о р а. Все при­бывающие самолеты направляются в сектор ожидания… Все прибывающие самолеты направляются в сектор ожидания.

К посадочной полосе подбегают два фото­графа. Репортер залезает в машину  и пы­тается оттуда связаться с вертолетом своей радиокомпании.

Р е п о р т е р. К-Х-Т-семь-пять-девять, го­ворит К-Х-Т-шесть-пять-два. Отвечайте.

В динамике автомобильного приемника раз­дается голос репортера,  находящегося на вертолете.

Г о л о с  с  в е р т о л е т а. К-Х-Т-шесть-пять-два, говорит К-Х-Т-семь-пять-девять. Ты бы только на него посмотрел, глазам бы своим не поверил.

Р е п о р т е р. А что такое?

Г о л о с  с  в е р т о л е т а. Да ничего осо­бенного. Он для смеха его весь размалевал.

Теперь самолет Марка видят уже все — он над аэродромом.

На земле полицейские в машинах следят за ним взглядом.

Самолет выпускает шасси.

Автомобили, стоящие у КДП, приблизились к посадочной полосе.

Полицейские машины, ожидавшие на дру­гом краю аэродрома, тоже подъехали по­ближе и расположились таким образом, чтобы следить за приземлением.

«Лилли-7» начинает снижаться и, делая ви­раж за виражом, приближается к посадоч­ной полосе. Он, словно птица, плавно пока­чивает крыльями, готовясь коснуться земли. Полицейский в штатском, который был на башне, теперь уже спустился и пытается прогнать с летного поля фотографов.

Полицейские автомашины, включив сирены, срываются с места и несутся параллельно главной посадочной полосе, намереваясь блокировать самолет.

Марк в самолете замечает этот маневр и сворачивает на боковую полосу. Но здесь его настигает машина, стоявшая на другом конце поля. Она почти вплотную прижи­мается к боку самолета, лишая его возмож­ности маневрировать. Марк делает попытку свернуть, но при этом чуть не происходит столкновение.

Тем временем остальные машины окружают самолет и берут его в кольцо. Из окон ма­шин высовываются полицейские, у каждого в руке пистолет. Выхода нет. У Марка ос­тается лишь одна возможность — быстро развернуться и попытаться вновь взлететь в противоположном направлении. Он пы­тается это сделать.

Кто-то из полицейских в одной из машин открывает огонь. Гремят четыре выстрела. Самолет останавливается между двух полос, на траве, мотор его глохнет. Смолкает и зловещий вой полицейских сирен. На нес­колько секунд все застывает в неподвиж­ности.

Напряженная тишина. Окруженный четырь­мя полицейскими машинами, самолет ка­жжется мертвым.

Двое полицейских с пистолетами в руках вылезают из машины и прячутся за ней.

Из другой машины выходит сержант в со­провождении полицейского и направляется к самолету. Теперь все толпятся вокруг «Лилли-7», в том числе и полицейские в штатском. Сержант, заглянув в Кабину са­молета, оборачивается и смотрит на стре­лявшего полицейского — в его взгляде рас­терянность. Потом он пытается открыть дверцу кабины, но ему это не удается, так как она заперта изнутри. Тогда, отойдя от самолета, он говорит.

С е р ж а н т. Вызовите санитарную маши­ну. И достаньте какой-нибудь инструмент, чтобы открыть дверцу.

Остальные полицейские также отходят от самолета.

Сквозь переднее стекло кабины мы видим голову Марка, безжизненно  упавшую на приборную доску самолета. Репортер говорит в микрофон, но мы не слышим его голоса, потому что его пере­крывает оглушительный шум идущего на посадку вертолета. Репортер на вертолете тоже говорит в микрофон, передавая сооб­щение о том, что только что произошло на одном из аэродромов Лос-Анджелеса…

45. Аэродром. День.

На аэродроме, откуда улетел Марк, ведется расследование в связи с похищением само­лета. Полицейские, корреспондент радио­компании, несколько фоторепортеров. Поли­цейский сержант беседует с владельцем уг­нанного самолета.

С е р ж а н т. Вы часто пользовались своим самолетом?

В л а д е л е ц. Да, часто.

С е р ж а н т. Он у вас застрахован?

В л а д е л е ц. Конечно, как же иначе? Этот самолетик хоть и маленький, но от­нюдь не дешевый, это говорю вам я. Моя жена его просто обожает. Я его выкрасил в ее любимый цвет — розовый.

46. Пустыня. День.

Самолет с Марком, разрисованный и пере­крашенный, летит над пустыней.

47. Аэродром. День.

Репортер расспрашивает механика, кото­рый подходил к Марку в момент взлета.

Р е п о р т е р. Так, значит, вы разговари­вали с этим парнем?

М е х а н и к. Да, разговаривал.

Р е п о р т е р. И что он вам сказал?

М е х а н и к. Ну, он предложил мне сде­лать с ним круг над городом. Он держался так, будто это его самолет.

Р е п о р т е р. И вы ему поверили?

Механик некоторое время размышляет, по­том отрицательно качает головой.

М е х а н и к. Нет.

48. Пустыня. День.

Машина Дарии бежит по дороге — здесь ме­стность богаче растительностью. Радио включено и передает интервью, которое ре­портер берет у механика.

Р е п о р т е р (за, кадром, по радио). Так почему же вы позволили ему улететь?

М е х а н и к. Сам не знаю.

Р е п о р т е р. Вы не помните, как он был одет?

М е х а н и к. Он был в рубашке.., волосы у него черные.

Р е п о р т е р. Сколько вы могли бы дать ему лет?

М е х а н и к. Ну, около тридцати… а мо­жет, меньше… двадцать, двадцать один…

Дария смеется и ловит другую станцию. Ее «форд» мчится по дороге среди  пустыни, непрерывно меняющей свой облик.

Между тем «Лилли-7» продолжает свой путь — самолет пролетает над вершинами Скалистых гор.

Дария, за рулем своей машины, вновь вклю­чает радио.

Д и к т о р (по радио). Клуб «Четырех X» проводит в воскресенье спортивный празд­ник на стадионе средней школы в Шеппарде. Состоится родео, так что лошадей, пыли и веселья хватит на всех. А также готов по­биться об заклад, что будет припасено не­мало мороженого…

Дария ловит другую станцию, которая передает мелодии Дальнего Запада. Пейзаж ме­няется. Более экзотическая растительность, сочная трава, земля красноватого цвета, по небу несутся белоснежные облачка. Мы

в Аризоне.

Навстречу машине по обочине мчится не­большой табун необъезженных  лошадей. «Лилли-7» продолжает полет, поднявшись над плотным слоем облаков.

49. Аэродром. Вторая половина дня.

На аэродроме ждет полиция. Повсюду, за каждым строением — полицейские машины. На КДП аэропорта полицейский в штатском переговаривается по радио с другим поли­цейским — на летном поле.

П о л и ц е й с к и й  в  ш т а т с к о м. Вни­мание! Видим «Лилли-7». Летит с севера. Приближается к аэродрому и идет на посад­ку.

Другой полицейский в штатском — у подно­жия КДП — с миниатюрным  приемником-передатчиком в руке.

2-й п о л и ц е й с к и й  в  ш т а т с к о м. Со­общение принял.

Он оборачивается, подает знак другим по­лицейским, те бегут к машинам, сам он то­же направляется к автомобилю. Полицейские рассаживаются по машинам, в то время как голос из репродуктора нес­колько раз повторяет.

Г о л о с  и з  р е п р о д у к т о р а. Все при­бывающие самолеты направляются в сектор ожидания… Все прибывающие самолеты направляются в сектор ожидания.

К посадочной полосе подбегают два фото­графа. Репортер залезает в машину  и пы­тается оттуда связаться с вертолетом своей радиокомпании.

Р е п о р т е р. К-Х-Т-семь-пять-девять, го­ворит К-Х-Т-шесть-пять-два. Отвечайте.

В динамике автомобильного приемника раз­дается голос репортера,  находящегося на вертолете.

Г о л о с  с  в е р т о л е т а. К-Х-Т-шесть-пять-два, говорит К-Х-Т-семь-пять-девять. Ты бы только на него посмотрел, глазам бы своим не поверил.

Р е п о р т е р. А что такое?

Г о л о с  с  в е р т о л е т а. Да ничего осо­бенного. Он для смеха его весь размалевал.

Теперь самолет Марка видят уже все — он над аэродромом.

На земле полицейские в машинах следят за ним взглядом.

Самолет выпускает шасси.

Автомобили, стоящие у КДП, приблизились к посадочной полосе.

Полицейские машины, ожидавшие на дру­гом краю аэродрома, тоже подъехали по­ближе и расположились таким образом, чтобы следить за приземлением.

«Лилли-7» начинает снижаться и, делая ви­раж за виражом, приближается к посадоч­ной полосе. Он, словно птица, плавно пока­чивает крыльями, готовясь коснуться земли. Полицейский в штатском, который был на башне, теперь уже спустился и пытается прогнать с летного поля фотографов.

Полицейские автомашины, включив сирены, срываются с места и несутся параллельно главной посадочной полосе, намереваясь блокировать самолет.

Марк в самолете замечает этот маневр и сворачивает на боковую полосу. Но здесь его настигает машина, стоявшая на другом конце поля. Она почти вплотную прижи­мается к боку самолета, лишая его возмож­ности маневрировать. Марк делает попытку свернуть, но при этом чуть не происходит столкновение.

Тем временем остальные машины окружают самолет и берут его в кольцо. Из окон ма­шин высовываются полицейские, у каждого в руке пистолет. Выхода нет. У Марка ос­тается лишь одна возможность — быстро развернуться и попытаться вновь взлететь в противоположном направлении. Он пы­тается это сделать.

Кто-то из полицейских в одной из машин открывает огонь. Гремят четыре выстрела. Самолет останавливается между двух полос, на траве, мотор его глохнет. Смолкает и зловещий вой полицейских сирен. На нес­колько секунд все застывает в неподвиж­ности.

Напряженная тишина. Окруженный четырь­мя полицейскими машинами, самолет ка­жжется мертвым.

Двое полицейских с пистолетами в руках вылезают из машины и прячутся за ней.

Из другой машины выходит сержант в со­провождении полицейского и направляется к самолету. Теперь все толпятся вокруг «Лилли-7», в том числе и полицейские в штатском. Сержант, заглянув в Кабину са­молета, оборачивается и смотрит на стре­лявшего полицейского — в его взгляде рас­терянность. Потом он пытается открыть дверцу кабины, но ему это не удается, так как она заперта изнутри. Тогда, отойдя от самолета, он говорит.

С е р ж а н т. Вызовите санитарную маши­ну. И достаньте какой-нибудь инструмент, чтобы открыть дверцу.

Остальные полицейские также отходят от самолета.

Сквозь переднее стекло кабины мы видим голову Марка, безжизненно  упавшую на приборную доску самолета. Репортер говорит в микрофон, но мы не слышим его голоса, потому что его пере­крывает оглушительный шум идущего на посадку вертолета. Репортер на вертолете тоже говорит в микрофон, передавая сооб­щение о том, что только что произошло на одном из аэродромов Лос-Анджелеса…

50. Пустыня недалеко от Феникса. День.

Р е п о р т е р  на  в е р т о л е т е (за кад­ром). …где попытка воздушного пиратства окончилась столь трагически сегодня утром. Это произошло, когда полиция, после безу­спешных попыток блокировать самолет, бы­ла вынуждена открыть огонь. Несколько выстрелов, произведенных одним из поли­цейских — кто именно стрелял, установить не удалось,— пробили кабину самолета. Юноша, находившийся на борту, был убит наповал. Дальнейшие подробности слушай­те в специальном выпуске новостей. Теперь продолжаем нашу программу — выступает Джон Фейи.

Машина Дарии стоит на дороге, пролегаю­щей среди зарослей огромных кактусов. Сообщение о гибели Марка заставило Да-рию затормозить посреди дороги и выйти из машины Она, точно автомат, делает не­сколько шагов. Останавливается. Печальные звуки гитары, доносящиеся из приемника, соответствуют ее душевному состоянию. Дария уставилась себе под ноги и долго не отрывает взгляда от земли. Потом поднима­ет голову, но ничего не видит перед собой — вокруг нее пустота. Через некоторое время она начинает медленно покачиваться, сле­дуя ритму музыки. — сперва еле заметно, потом все сильнее и сильнее.

Легкий ветерок играет ее волосами. Внезапно девушка застывает на месте. По­том бежит к машине, запускает мотор, хо­чет развернуться, чтобы ехать в обратную сторону, но, уже почти развернув машину, останавливается. Совершенно очевидно, что она испытывает сильное искушение не ехать туда, куда должна ехать. Но потом она все же подчиняется необходимости. Ма­шина удаляется сквозь рощу гигантских кактусов по дороге, ведущей в Феникс.

51. Вилла в Фениксе (снаружи). Ранние сумерки.

Машина Дарий пересекает местность, по­крытую буйной растительностью, и свора­чивает на идущую в гору дорогу, в конце которой высится большая ультрасовремен­ная вилла, построенная на скалах. Дария ставит машину на стоянке, рядом с други­ми автомобилями, и направляется к дому. Плеск воды заставляет ее обернуться. В просвет между скалами она видит плава­тельный бассейн и возле него — столик под большим зонтом.

Дария идет к бассейну и видит на другой его стороне трех женщин, все три держатся несколько манерно. До девушки долетают лишь обрывки их разговора.

1-я ж е н щ и н а. Но почему… на что это было похоже?

3-я ж е н щ и н а. Не спрашивай об этом у нее.

2-я ж е н щ и н а. Если сегодня вечером напьюсь, я тебе все расскажу.

1-я ж е н щ и н а. Знаешь, с этими двумя типами лучше не иметь дела.

3-я ж е н щ и н а. Возможно, ты и права, но все же… ну что я тебе могу сказать…

Раздается телефонный звонок. Дария про­ходит еще несколько шагов, скрытая от них скалами, потом останавливается.

2-я ж е н щ и н а. Возьми трубку, это тебя.

1-я ж е н щ и н а. Да, привет! Она сказа­ла, что сейчас придет и расскажет обо всем, что случилось ночью.

1-я ж е н щ и н а. Дай, пожалуйста, при­курить.

2-я ж е н щ и н а. Знаешь, то, что говорит Ники, очень интересно. Она, кажется, нахо­дилась как раз здесь, у самого бассейна, и все видела.

Дария приостановилась лишь на мгновение и теперь идет дальше. Она входит под сво­ды грота, ведущего ко входу в виллу.

Струйка воды сбегает по одной из камен­ных глыб, Дария останавливается и смотрит на нее. Слушает ее журчание. Лишь сейчас она чувствует, что в горле у нее стоит ко­мок и не дает ей вздохнуть. Чтобы не раз­рыдаться, она прислоняется к скале и под­ставляет лицо ледяной струйке.

Вода стекает у нее по щекам. Оторвавшись от скалы, она замечает, что платье у нее мокрое. Она проводит руками по лицу и идет к вилле. Выглядит вилла необычайно роскошно. Сквозь стекла огром­ных окон виден столь же огромный салон, в котором несколько бизнесменов обсужда­ют свои дела. Пожилая служанка-индеанка обносит их напитками. Среди беседующих мужчин — Аллен. Дария сквозь стекло смот­рит, как они спорят, вскакивают с кресел, пьют, жестикулируют.

52. Вилла в Фениксе (интерьер). Ран­ние сумерки.

Бизнесмены сгрудились перед большой кар­той.

1-й б и з н е с м е н. Дорогой Ларри, если эти условия — ваше последнее слово, я не вижу возможности предложить их на рас­смотрение своим компаньонам. Ваше пред­ложение неприемлемо.

А л л е н. Послушайте, Джек, вы прекрас­но знаете, что цена любой вещи сама по се­бе не может быть высокой или низкой — это зависит исключительно от возможно­стей ее потенциального использования. Не правда ли? Так вот, все дело в том, чтобы выяснить: считаете вы, что эти земли дей­ствительно ценные, или нет?

1-й б и з н е с м е н. Говоря откровенно, я не думаю, чтобы они представляли боль­шую ценность. И мы не хотим вкладывать в это дело больше, чем вложили вы сами.

53. Вилла в Фениксе (снаружи). Ранние сумерки.

Дария еще некоторое время наблюдает за ними в окно, потом, обогнув угол дома, тол­кает входную дверь.

54. Вилла в Фениксе (интерьер). Ранние сумерки.

В холле она оглядывается по сторонам и проходит дальше. Увидев группу мужчин в салоне, возвращается назад.

Переговоры, ведущиеся у карты, видимо, зашли в тупик. Аллен подает знак своему компаньону, и они направляются к террасе. Остальные вполголоса продолжают прерван­ный разговор.

2-й б и з н е с м е н. Он говорит о потенци­альном использовании. Но ведь это спекуля­ция. Почему мы должны соглашаться на спекулятивные цены?

3-й б и з н е с м е н. А тебе не кажется, что они в конце концов…

Аллен и его компаньон подходят к двери-окну, выходящей на террасу. Терраса, нави­сшая над скалами, опоясывает фасад виллы.

К о м п а н ь о н. Как ты считаешь? Ника­ких уступок?

Аллен делает жест, как бы желая сказать: спокойствие, посмотрим, что будет дальше. Они выходят на террасу. С противополож­ного конца террасы к ним направляется женщина — одна из тех, что мы видели у бассейна,— и издали окликает компаньона Аллена.

Ж е н щ и н а. Ричард!

Компаньон оборачивается и идет ей на­встречу. Аллен прислоняется спиной к пе­рилам террасы, но тут же вздрагивает от неожиданности.

Дария все еще стоит посреди холла, совер­шенно неподвижно, с очень печальным, за­думчивым лицом. Аллен бросается к ней.

А л л е н. Дария!.. Эй! (Он подходит к ней и, так как девушка не смотрит на него, берет ее за подбородок, пытаясь повернуть к себе. При этом Аллен замечает, что пла­тье у нее мокрое.) В чем дело? Что с тобой случилось? Ты упала в бассейн? (Нежно кладет руки ей на плечи.) Как бы то ни было, теперь ты здесь, и это самое главное. (По-прежнему обнимая девушку за плечи, он подталкивает ее к лестнице.) Послушай. Сейчас пойди к себе и переоденься. Твоя комната — первая направо, внизу, в самом конце лестницы. Хорошо?

Дария начинает спускаться; сделав несколь­ко шагов, останавливается, смотрит на него, потом продолжает спускаться.

Она доходит до небольшой лестничной пло­щадки со стеклянными стенами. Тишину на­рушает лишь шум льющейся где-то совсем близко воды. Дария пробует открыть пер­вую дверь справа, тоже стеклянную, но она заперта. Девушка толкает другую дверь, ря­дом,— та поддается. Однако Дария лишь приоткрывает ее, словно у нее вдруг не хватает сил войти. Потом она делает нес­колько шагов по этой стеклянной клетке, смотрит сквозь стекло вниз. Площадка висит высоко над скалами и соединяется с терра­сой, опоясывающей виллу. Виднеющийся вдали пейзаж похож на прекрасное панно. Шум шагов заставляет Дарию обернуться. По террасе идет служанка — в таком же бе­лом переднике, как та, что была в гостиной. На руке у нее висит только что выглажен­ное платье. Она тоже индеанка. Подойдя к застекленной площадке, она видит Дарию и останавливается. И так как Дария встречает ее немного странным, слишком присталь­ным взглядом, та улыбается ей. Эта улыбка безусловно, выражает симпатию, но в ней одновременно столько наивного и смирен­ного раболепства, что Дария ошеломлена. Служанка примерно тех же лет, что и она, обе они, заключенные в одну и ту же стек­лянную клетку, стоят лицом к лицу и смот­рят друг на друга. Однако это продолжается всего несколько мгновений. Потом индеанка проходит к лестнице и поднимается в дом — там ждет ее хозяйка, которой она несет платье. Дария стоит неподвижно и смотрит ей вслед. Сердце у нее бьется все сильней и сильней. Не в силах сдержать его стук, девушка бросается к выходу, резко распа­хивает дверь и выбегает в сад.

55. Вилла в Фениксе (снаружи). Ранние сумерки.

Вырвавшись на волю, Дария пускается бе­жать. Она пересекает садик, посреди кото­рого течет ручеек, поднимается по лестнице в скале и оказывается на асфальтированной площадке, где она оставила машину.

Машина Дарий бежит вниз по дороге — той самой, по которой она только недавно при­ехала. Уже смеркается. Дария тормозит и, высунувшись из окна машины, смотрит на висящую на скалах виллу.

На террасе — ни души. В пепельнице на столике тлеет сигарета. Ветерок листает страницы иллюстрированного журнала. На другом столике — выключенный радиопри­емник.

Пусто и в гостиной. В глубине белеет боль­шая карта, утыканная маленькими разно­цветными флажками. Коридоры тоже без­людны. Вилла напоминает дом, только что покинутый всеми его обитателями.

Дария по-прежнему сидит в машине. На ли­це ее написано страдание, которое, судя по всему, не только не утихает, а, наоборот, все возрастает. Закрыв лицо руками, она откидывает голову на спинку сиденья.

56. Вилла в Фениксе (интерьер). Су­мерки.

В блестящем темном пятне, изображающем на карте море, отражаются фигуры бизнес­менов, собравшихся в салоне. Они погруже­ны в деловые споры. Обрывки разговора. Несколько помятые лица. Предмет дискус­сии — освоение земель — обсуждается со всех сторон и во всех тонкостях.

2-й б и з н е с м е н. Совершенно очевидно, что есть широкие возможности для разви­тия данного района… сооружение пляжа, озера… человек здесь сможет жить спокой­но и со всеми удобствами.

1-й б и з н е с м е н. Ну хорошо. Я должен сказать, что в целом это дело меня интере­сует. Может быть, в конце концов, мы най­дем в этой местности и золото. Если мы найдем здесь воду, то наверняка обнару­жим и золото!

2-й б и з н е с м е н. В этом краю вода — золото.

3-й б и з н е с м е н. Вода, электроснабже­ние, взлетно-посадочная полоса, дороги, устройство пляжей, разные вспомогательные сооружения — все это лишь детали нашего генерального проекта.

57. Вилла в Фениксе (снаружи). Ранние сумерки.

Дария по-прежнему сидит за рулем в своем неподвижном «форде», но теперь она изме­нила позу. Ее голова уже не откинута на спинку сиденья. Взгляд устремлен на вил­лу — еще совсем недавно перед глазами ее стоял образ Аллена, его собеседников и их разговоры.

На сиденье машины рядом с девушкой еще лежит красный комбинезон, который ей сбросил Марк. Дария очень бережно подни­мает его и, нежно погладив, перекидывает через спинку сиденья. Потом быстро выхо­дит из машины. Делает несколько шагов по направлению к вилле, останавливается и снова смотрит на нее. Виллу освещает крас­новатый отблеск заката.

Пауза. Дария смотрит на виллу все при­стальнее и пристальнее — в напряженном взгляде отражаются ее мысли.

Гигантская огненная вспышка, глухой гро­хот взрыва, облако черного дыма в виде гриба, поднимающееся высоко в небо, туча обломков, которые падают на землю с гром­ким, отчетливым стуком, нарушая воцарив­шуюся было после взрыва тишину,— вилла взлетела в воздух.

И сразу же мы видим ее снова, целой и не­вредимой. Она надвигается на нас. Абсолют­но невредимая. Снова глухой грохот, и вновь вспышка взрыва. Бушующее, пожи­рающее все вокруг пламя.

Вновь вилла цела и невредима, она еще ближе к зрителям. В третий раз раздается грохот, третий взрыв, еще более яростный, чем два предыдущих.

Не успевает смолкнуть эхо одного взрыва, как гремит новый — второй, третий, пятый, седьмой. Стены, балки, перекрытия, терра­са, огромные стекла окон, крыша — все разрушено, превратилось в пыль и прах.

Над развалинами виллы по-прежнему стоит столб дыма — огонь бушует все более яро­стно. Последний сильный взрыв — высоко нверх взвиваются языки пламени; за ним почти без перерыва следуют еще три — взлетает на воздух разная домашняя утварь. На фоне синего неба вдруг появляются бе­лые садовые столики и зонты, которые мы видели на пляже возле бассейна. Они про­плывают по небу и спустя мгновенье тоже взрываются, но по-другому. Теперь это взрыв замедленный и бесшумный — облом­ки плавно парят в  воздухе, словно они невесомы.

Потом наступает очередь шкафа с женски­ми платьями, который медленно распадает­ся на куски в безоблачном небе. В фанта­стическом танце вне времени и простран­ства кружатся разноцветные лоскутья…

Лицо диктора телевидения. Оно остается в кадре какую-нибудь десятую долю секунды. Телевизор, красовавшаяся на нем ваза с цветами, стоявшее рядом кресло — все раз­летается вдребезги. Все в том же замед­ленном ритме кружатся в воздухе спутан­ные клубки проводов, лампы, различные детали телевизора.

Следующим взлетает на воздух холодиль­ник, до отказа набитый едой. Вся снедь медленно плывет по небу: баклажаны, мор­ковь, сельдерей, лангусты, рыба, куры, бан­ки консервов, апельсины, подобные плане­там. Своего рода шутовская рекламная ка­русель в космосе.

В кадр возвращается садовый столик — он неподвижно висит в воздухе, напоминая ле­тящий на Луну космический корабль. Колеблются страницы  раскрытой газеты, которая на наших глазах мягко и бесшумно сворачивается в трубку, и ее уносит неве­домый ветер.

За ней снизу входят в кадр другие газеты и книги — апофеоз одного из бесчисленных взрывов, сопровождаемого на звуковой до­рожке пронзительным воем. Сначала всего несколько книг, а потом все больше и боль­ше, великое множество. Книги сталкивают­ся друг с другом, кружат, сцепляются, рас­падаются на страницы. Их становится с каждой секундой все больше, пока они не закрывают весь экран…

Дария стоит и смотрит на виллу, она все еще во власти картины, созданной ее воо­бражением. На губах у нее бродит загадоч­ная улыбка. Но вот она приходит в себя и направляется к машине. Садится за руль. Машина трогается и вскоре исчезает среди густых зарослей, которые кажутся совсем темными в наступающих сумерках. Только на небе еще не угасли краски — красная и оранжевая, и вдали опускается за горизонт багровый шар заходящего солнца.

КОНЕЦ