Товарный состав. Все двери наглухо закрыты. Приставив винтовку к вагону и сам прислонившись к нему спиной, стоит здоровенный солдат, в короткой шинели, отчего он похож на толстую бабу, собравшуюся мыть полы. Он с хрустом уплетает яблоко.
Вывернувшись из-за соседнего состава, к нему подбегает Алексей.
– Здорово, друг!..– запыхавшись говорит он.
– Здорово…– не взглянув на него, отвечает толстый солдат.
– Сейчас отправляетесь?
– Точно.
– На Георгиевск?
– Точно…
– Послушай друг…
– Не разрешит,– перебивает солдат.
– Кто не разрешит?
Солдат долго хрустит яблоком. Сосредоточенно работает челюстями и, наконец проглотив, отвечает:
– Лейтенант…
– Да ты понимаешь?..
– Все понимаю… Не положено – стратегический груз…
Алексей смотрит на вагоны. В маленькие оконца-отдушины видны брикеты прессованного сена.
– Сено – стратегический груз?
– Вопрос – кому сено?..– невозмутимо отвечает солдат.
– Лошадям… Кому ж еще?
– Вопрос – каким лошадям?
– Ну, ладно…– махнул рукой Алексей.– Пускай твое сено стратегическое. Ты пойми только…– Алексей, горячась, достает отпускное свидетельство.– Я же в отпуск еду. С фронта. Понимаешь, друг? Полсуток прошло… А у меня всего их двое!
– Я-то понимаю,– не взглянув на бумажку, отвечает солдат.– Лейтенант не поймет.
– Что же он за человек?
– Он?.. Зверь! Ясно?
Алексей поднялся, грустно оглядел эшелон.
– Слушай, черт с ним, с лейтенантом! Я залезу в вагон. А он и знать не будет. А?..
– Вот еще, охота мне из-за тебя под трибунал идти.
– Это за что же под трибунал?
– Подожжешь вагон – вот тебе и трибунал.
– Зачем же мне его поджигать?
– Мало ли… Вон у тебя в мешке что? Может, огнеопасные предметы?
– Да это тушенка!.. Гляди.
– Тушенка? – оживляется солдат.– А ну, покажи!
Солдат взял банку тушенки, повертел ее перед глазами, завистливо вздохнул.
– Везет вам, фронтовикам! Там у вас, говорят, трофейных часов, аккордеонов до черта!
– Точно! – согласился Алексей.– Такими аккордеонами лупят заслушаешься.
Солдат взял у Алексея банку, повертел ее перед глазами. Неожиданно сказал:
– Это что же?.. Выходит, ты часовому взятку предлагаешь?
Алексей разозлился, хотел вырвать тушенку из рук часового, но тот поспешно спрятал банку за спину.
– Да погоди ты!.. Шуток не понимаешь. Я ж пошутил…– Солдат оглянулся по сторонам. Вокруг никого не было.– Только уговор,– строго сказал солдат,– залез в вагон – умер! Ясно?
Вагон.
Справа и слева до самого потолка здесь сложены связки прессованного сена. Середина вагона свободна, на полу постелена куча сена, надерганного из тюков.
Алексей доволен. Он бросает свои вещи на пол и начинает устраиваться. Вдруг совсем близко послышались голоса. Алексей настораживается и, поняв, что разговаривающие приближаются, быстро разгребает сено и скрывается под ним.
Голоса начинают затихать, по составу прокатывается грохот. Опасность, кажется, миновала.
Алексей вылезает из своего укрытия и вдруг замечает, что кто-то дергает тугую вагонную дверь… Дверь открывается.
Он падает лицом в сено и замирает. Несколько мгновений спустя дверь вновь закрывается. Алексей осторожно поднимает голову и застывает в изумлении. У дверей стоит худенькая девушка лет восемнадцати.
Она тяжело дышит от волнения и от возни с дверями… У ног ее лежит небольшой узелок.
Девушка уверена, что она в вагоне одна, она развязывает и сбрасывает с себя платок, расстегивает на груди легонькую кофточку и, подтянув спустившийся от бега чулок, потуже затягивает резинку на худенькой девичьем бедре.
Весь обсыпанный сеном, раскрыв от удивления рот, смотрят из своего укрытия Алексей.
Девушка инстинктивно оглядывается и видит солдата. Она замирает от неожиданности и испуга. Несколько мгновений они смотрят друг на друга. Поезд между тем набирает скорость.
Алексей шевельнулся, хочет что-то сказать. Девушка сразу бросается к двери. Упирается в переборку ногой. Дверь откатывается. В вагон врывается шум колес, стремительно несется земля. Девушка хватает свой узелок, выбрасывает из вагона и сама хочет прыгнуть за ним. Но тут сзади ее хватает Алексей.
– Куда?! – кричит он, оттаскивая ее от дверей.
Она по-своему понимает его действия и яростно отбивается.
– Пусти, подлец! Пусти!..
Он толкает ее к тюкам с сеном.
– Мама! – кричит она в отчаянии и, размахнувшись, что есть сил, бьет его по лицу. Не успевает Алексей опомниться от удара, как летит, отброшенный сильным толчком ее ноги в другой конец вагона.
Девушка снова бросается к двери, но в эту минуту поезд въезжает на мост. Грохот и мелькание ферм в проеме двери отрезвляют девушку. Она останавливается, в ужасе закрыв глаза.
Подоспевший Алексей снова отбрасывает ее назад. Она падает на мягкое сено, испуганно хватается за юбчонку, смотрит на него глазами, полными ненависти и страха.
– Дура!!! – кричит он и поворачивается к двери.
– Пусти…– неуверенно скулит ему вслед девчонка.
Дверь с шумом захлопывается. В вагоне становится тише, Алексей поворачивается, строго смотрит на девушку. Но едва он делает движение от двери, как она снова вскакивает на ноги.
– Только подойди! – угрожающе кричит она и пятится назад.
Алексей удивлен.
– Ты чего, ненормальная?
– Только подойди – тогда узнаешь!
– Нужна ты мне…– сердито отмахнулся Алексей.
Он идет к своему месту и опускается на сено. Девушка на всякий случай переходит на другой конец вагона. Переждав некоторое время, она переходит ближе и двери.
– Куда?!.. А ну уйди от двери! – строго приказывает он.
– Не уйду!..
– Уйди, говорю, а то хуже будет!..
Девушка упрямо вцепилась в ручку. Алексей поднимается и делает шаг по направлению к ней.
– А-а-а!!! – что есть силы кричит девушка.
Он останавливается. Девушка сразу умолкает.
– Ты чего? – удивляется он.
– А ты чего?
– Ну чего ты орешь? Тебя, что, режут?
– А ты не подходи…
– А ты уйди от дверей.
– Не уйду!
Алексей двинулся к ней.
– А-а-а! – снова завопила девушка.
– Точно, ненормальная,– сказал он и пошел к своему месту.
…Шло время. Девушка все стояла на прежнем месте. Алексей повернулся, посмотрел на нее, улыбаясь, спросил:
– Ну, чего ты боишься?
Девушка отвернулась.
– Я тебя не трону.
– Попробуй!
– До утра стоять будешь?
Девушка отвернулась.
Поезд, замедляя ход, приближается к станции. Еще не успел он остановиться, а к нему бегут уже через пути несколько женщин с мешками и корзинами. Увидев их, толстый солдат лениво спрыгивает с площадки заднего вагона и направляется им наперерез.
В вагоне, у дверей, девушка… Она несколько раз дергает ручку, но дверь не поддается. Тогда она поворачивается к Алексею и требовательно говорит:
– Открой дверь. Я сойду.
Алексей подошел к двери.
Вдруг, прямо под ними раздается громкий окрик толстого солдата:
– А ну, откатись от военного эшелона!.. Поймаю – всех в трибунал сдам!
Девушка вздрагивает, испуганно смотрит на Алексея. Он подносят палец к губам.
Вагон дернуло. Снова тронулся поезд. За дверями опять кричит часовой:
– Эй, гражданочка, тебе говорят! Сейчас расстреляю на месте!..
Поезд набирал скорость, девушка в отчаянии взглянула на Алексея. Тот развел руками.
Впереди раздался протяжный гудок паровоза. Простучали на стрелках колеса… С каждым мигом поезд удалялся от станции. Девушка низко опустила голову и тихо заплакала.
Алексей заволновался.
– Ну, это ты зря…– начал было он.
– Это все ты!…– заговорила она сквозь слезы.– Это все ты виноват!… Во всем ты виноват!… Из-за тебя я вещи выбросила!
– Да ведь ты бы разбилась!..
– А тебе какое дело?! – не переставая реветь, продолжала она.– Тебя не просили!
– Ну и разбилась бы!
– А тебе что? Что ты ко мне привязался?
Алексей удивленно захлопал глазами.
– Я привязался?
– А кто же еще?
– Сама в вагон влезла, а я привязался.
– Да-а… А зачем ты в солому спрятался?
– Вот чудачка! Да что же ты думаешь, я от тебя, что ли, прятался?
– А от кого же?
– От лейтенанта!
– От какого лейтенанта?
– От начальника эшелона. Я ведь тоже, как ты, зайцем еду… А поймает – знаешь, какая волынка начнется? Проверка… Комендатура!..
Широко раскрытыми, полными слез глазами, смотрела девушка на Алексея. Он улыбнулся и признался ей:
– Да я ведь еще больше, чем ты, испугался. Я думал, что ты лейтенант!..
Девушка улыбнулась.
Алексей продолжал в том же тоне:
– Страху натерпелся, оплеуху заработал, да еще и виноват во всем!
Оба засмеялись. Потом девушка стала серьезной:
– У меня ведь там, в узелке, все,– говорит она.– И вещи, и хлеб, и юбка – все, все…
– Ничего, вернешься и найдешь свой узелок.
– Вы так думаете? – девушка с надеждой смотрит на Алексея.
– Конечно! Куда ему деться? Наверное, лежит сейчас в канавке и вас дожидается…– тоже переходит на «вы» Алексей.
Вдруг девушка, вспомнив что-то, испуганно вскрикивает:
– Ой!
– Что вы! – тоже пугается Алексей.
– У меня и расческа там!..
Алексей засмеялся.
– Вот вы смеетесь… А знаете, как сейчас трудно расческу достать?
– Возьмите мою,– говорит Алексей и протягивает девушке расческу.
Она с интересом рассматривает большую с крупными неровными зубьями металлическую расческу.
– Ой, какая!..
– Берите насовсем,– щедро предлагает он.
– А как же вы?
– Берите! У нас их полно! Мы их сами делаем!
– Как сами?
– Очень просто. Из самолетов.
– Из каких самолетов?
– Из немецких…
– Расчески из самолетов?
– И ложки, и мундштуки… Дюралюминий!
– А-а!.. Ну, спасибо!
Они помолчали. Под вагоном все так же ровно стучали колеса, поскрипывали переборки, девушка вздохнула и с тревогой сказала:
– Что же он все едет и едет?..
…Поезд подходит к небольшой станции. Вагон дернулся. Заскрипели тормоза.
– Подъезжаем…– сказал Алексей. Он с сожалением вздохнул.– Вы сходите, только быстро, чтоб никто не заметил!
Девушка кивнула. Поезд медленно сбавляет ход.
– А если узелка нет? Что я тогда делать буду?… Ведь у меня ничего, ни денег, ничего…
– Да-а…– сочувственно протянул Алексей.
Помолчали.
– Знаете что? – вдруг сказал Алексей.– А вы не слезайте…
– Как же так?
– Обойдемся… Еда у меня есть. Поезд идет хорошо и вагон со всеми удобствами!..
Она внимательно посмотрела на него.
– Нет. Я сойду…
Она встала ближе к двери, чтобы открыть ее, как только вагон остановится.
– Оставайтесь!..– еще раз предложил Алексей.
Девушка отрицательно покачала головой.
Поезд остановился. Она взялась за ручку, прислушалась. Было тихо…
Он молча ждал.
– Кто-то там ходит…– сказала она.
Алексей прислушался… Было тихо.
– Да… Кажется кто-то ходит,– сказал он.
Помолчали.
Девушка не двигалась. За дверями вагона по-прежнему было тихо… Наконец поезд медленно тронулся. Она, потупившись, стояла у двери… Алексей не спускал с нее глаз.
Поезд набрал скорость. Алексей облегченно вздохнул. Он быстро подошел к своему мешку и стал доставать из него хлеб и сало.
– Садитесь…– пригласил он ее.
– Нет-нет, спасибо! Я не хочу. Я сыта.
– Да вы не стесняйтесь!..
– Я не стесняюсь. Я сыта.
– Ну, попробуйте! Смотрите, какое сало!
– Сало? – заинтересовалась она.
– Да. Берите!
– Ну, разве что попробовать. Мне маленький кусочек… Только попробовать!..
…И вот они сидят друг против друга на сене и едят. В руках у девушки здоровенный кусок сала с хлебом. Она уплетает его за обе щеки. Видно, что она очень голодна. Глаза ее блестят.
Алексей тоже ест с аппетитом.
– Вкусно? – спрашивает он девушку.
– Угу…– кивает она.
Рот ее набит едой.
– Сухой паек.
– Угу…– девушка торопливо проглатывает кусок и горячо добавляет: А я еще очень вафли люблю!… Такие трубочкой… Помните, до войны продавали?
– Я до войны в деревне жил.
– А я в городе… И до войны и сейчас.
Они помолчали.
– А вы на меня не сердитесь? – спросила вдруг девушка.
– За что?
– Ну как же…
– Не за что.
– Ну… за то, что я вас ударила.
– Что вы!… Это бывает… Это даже хорошо для знакомства!..
– Так глупо получилось… Вы меня извините…
– Я тоже виноват. Испугал вас.
Они помолчали,
– Знаете что? – предложила вдруг девушка.– Давайте познакомимся?..
– Давайте!.. – Он встал и протянул руку.– Меня зовут Алексей.
– А меня – Шура… Очень приятно.
– Очень приятно!..
Взвизгнули тормоза. Шурка и Алексей разом повалились в сено. Поезд резко сбросил ход… Пока они смеясь поднимались, поезд остановился. У вагона послышались голоса:
– Ведро здесь?
– Вроде нет, товарищ лейтенант.
– А ну, откройте!
Алексей и Шурка снова упали в сено и торопливо зарылись в него.
– Да открывайте же, Гаврилкин! Что вы там возитесь? -сердито приказал кто-то.
– Сейчас, товарищ лейтенант. Тут, понимаете, такое дело… сразу нельзя.. Что-то заело, товарищ лейтенант!..
Солдат явно оттягивал время. Наконец, дверь откатилась.
– Ну, что там?
– Все в порядке, здесь оно! – отвечал из вагона толстый солдат.
Он, косясь в сторону сена, взял из угла ведро. Солдат уже направился назад, как вдруг заметил торчащую из сена женскую туфлю. Он даже остановился от неожиданности.
– Да быстрей же, Гаврилкин! Сейчас тронемся.
– Есть, товарищ лейтенант, иду!
Гаврилкин хмыкнул и спрыгнул на землю. Отдав ведро, он закрыл дверь. Потом снова хмыкнул и отошел от вагона.
…Поезд уже отошел от остановки. Выскользнув из-под руки Алексея, Шурка быстро села. На лице ее смущение.
– Чуть не засыпались…– говорит Алексей, стряхивая сено, а сам смотрит на девушку.– Испугалась, Шура?
Она отрицательно качает головой.
– Ты ведь трусиха.
– Нет…– отвечает она очень тихо и отодвигается к брикету.
– Шура…– Он упирается рукой о брикет, и она оказывается в плену у него. Ей некуда отодвинуться. А он все глядит на нее.– Хорошее имя Шура!.. Мне нравится.
Она отрицательно качает головой.
– Шура!.. Ты к кому едешь? – Он совсем близко наклонился над ней.
Она смотрит ему в глаза и, увидев в них что-то, пугается.
– Я?.. Я в Купинск еду… Я к жениху… Он в госпитале лежит…
– Что? – не понимая, переспросил Алексей.
-…Его очень тяжело ранили…– продолжает девушка.– Он летчик… Честное слово!..
Сбросив ослабевшую руку Алексея, девушка вскакивает на ноги и уходит в дальний конец вагона.
Алексей тоже поднимается на ноги.
Несколько секунд они стоят так, прислушиваясь к стуку собственных сердец. Взгляды их наконец встречаются.
– Я лучше сейчас сойду,– говорит девушка.
– Почему?
– Так…
– Ты что? Обиделась?
– Нет.
– А чего же?
– Просто так…
– Думаешь, я тебя к жениху не довезу?
– Ничего я не думаю… Я сойду…
– Сойду, сойду!.. Ну и сходи! – рассердился Алексей.– Подумаешь!.. Что я такого сделал? Я к тебе как к человеку, а ты… ты за кого меня принимаешь?!
– Да, а вы знаете, какие бывают люди?! – горячо возразила Шурка. В глазах ее появились слезы.– Когда моя мама погибла… и я осталась одна…Девушка вдруг запнулась и опустила голову.
Алексей виновато и сочувственно смотрел на нее. Он хотел что-то сказать, но не нашел слов.
Помолчали.
Потом Шурка посмотрела на него, улыбнулась сквозь слезы и неожиданно сказала:
– Пить хочется, правда?
– Да,– ответил Алексей и тоже улыбнулся.
Остановка. Из вагона с котелком в руке выпрыгивает Алексей. Оглянувшись по сторонам, он бежит к станции. Толстый солдат, проводив Алексея взглядом, прыгает на землю и направляется к его вагону.
…Мимо санитарного эшелона Алексей пробегает к колонке. Пока из крана ленивой струйкой сочится вода. Алексей беззаботно поглядывает по сторонам.
У санитарного эшелона греются на солнышке несколько раненых. Оттуда слышится громкий смех.
От эшелона с ведрами бежит к колонке краснощекая полная санитарка.
Алексей снимает с крана полный котелок.
– Эй, женишок,– улыбается она, обнажая большие неровные зубы,– дай-ка водички попить!
Пить ей не хочется. Это так, для знакомства.
– Некогда, доктор! – весело отвечает Алексей и, стараясь не расплескать воду, бежит к своему эшелону.
В вагоне стоит вконец напуганная Шурка. Над ней грозно навис толстый солдат.
– А вот сдам тебя в военный трибунал, тогда узнаешь, как в секретные эшелоны проникать!.. Следуй за мной!..
Шурка не двигается.
В дверях появляется Алексей с котелком воды.
– Следуй за мной!..– повторяет толстый солдат.
– Не пойду! – упирается Шурка.
– Следуй, тебе говорят! – солдат хватает Шурку за плечо.
Алексей одним прыжком метнулся в вагон.
– А ну, брось!
– А-а!.. Явился голубчик! – злорадно протянул толстый солдат.– Как же это получается? Мы с тобой по-честному договаривались, а ты здесь гражданских лиц провозишь?
– Какая разница – один человек или два?
– Значит, разница!… А ну, гражданочка…– Часовой взял Шурку за плечо.
Алексей подошел и, отбросив руку часового, встал между ним и Шуркой.
– Никуда она не пойдет! Ясно? Катись отсюда!
– Что-о?!..– удивился солдат.– Это кто же здесь старший?.. Ишь, устроился здесь со всеми удобствами – сено, девочка…
– Замолчи!..– шагнул к нему Алексей.
– Думаешь, я не видел. Все видел!..
– Что ты видел?
– Как вы с ней в сене кувыркались!..
Короткий и точный удар сбил солдата с ног. Задетый ногою, опрокинулся котелок с водой. Вскрикнула Шурка.
Солдат, сидя на полу, отупело хлопал глазами. Постепенно он пришел в себя и вдруг сказал спокойно и даже с каким-то злорадством:
– Оч-чень хорошо! Нападение на часового во время несения караульной службы!.. Знаешь, что за это бывает? – Он поднимается, поправляет обмундирование.
– Ну, и дерьмо же ты! – с презрением говорит Алексей.
– Это с какой точки смотреть,– обиженно говорит толстый солдат, продолжая заправляться.– С твоей, может, и дерьмо, а с моей – мне цены нету! – И вдруг, рассердившись, кричит: – А ну, вылезайте к чертовой матери из вагона! Оба!.. Не подчинитесь – стрелять буду! Панику подниму… Имею полное право!
– Стреляй! Как страшно!
– Ты еще лейтенанта не видал, оттого такой храбрый. Сейчас я тебе устрою! – И солдат, решительно щелкнув затвором, поднял вверх винтовку.
– Ну ладно,– примирительно сказал Алексей.– Погорячились и хватит. Давай поговорим по-хорошему…– Он взял солдата за руки и мягко, но настойчиво заставил опустить винтовку.
– Мне с тобой говорить не о чем. Убирайся с вагона со своей!..
– Ну! – вскипел Алексей и сжал кулаки.
Солдат поспешно отодвинулся.
– Даю два выстрела вверх… А потом!…– Он спотыкается о вещевой мешок Алексея. Глухо звякнули консервные банки.– Разложились здесь…Тушенку жрете!..
Алексей улыбнулся.
– Хочешь, я тебе еще банку дам?
Солдат молча отвернулся.
– Ну, две…
– Оскорбление личности хочешь тушенкой замазать?
– Да ты не сердись!.. Я по-свойски. Хочешь, извинюсь?
Солдат помялся.
– Ладно… Давай тушенку.
Алексей достал две банки и протянул их часовому. Тот с обиженный видом принял их и стал запихивать в карман. Инцидент, казалось, был исчерпан.
В это время в дверях показался лейтенант.
– Это еще что такое?! – сказал он высоким голосом, щурясь сквозь толстые очки.
– Вот, товарищ лейтенант, самовольно проникли в вагон. Принимаю решительные меры!..– сразу докладывает толстый солдат.
– Кто такие?… Куда едете?..– спросил лейтенант.
– До Георгиевска, товарищ лейтенант. Вот мои документы.– Алексей протягивает документы.
Лейтенант прочитал бумагу.
– Ого!..– воскликнул он и с интересом оглядел Алексея.– А девушка с вами?
Алексей и Шурка ответили одновременно, только она сказала «нет», а он сказал «да». Лейтенант улыбнулся.
– Понимаете, товарищ лейтенант!..– горячо начал Алексей.– У нее все вещи и деньги пропали, так что приходится…
– Ладно, ладно!… Не ври,– перебил его лейтенант.– Только вы с огнем поосторожнее!
– Я не курю.
Лейтенант повернулся к Гаврилкину и заметил банку тушенки, которую тот пытался засунуть в карман.
– Это еще что? – спросил он строго.
– А это, товарищ лейтенант…– Тот повертел банку, как будто впервые видел ее.– Вроде как тушенка…
– Где вы взяли? У них?.. Сейчас же верните!
– А они, товарищ лейтенант… того… добровольно…
– Прекратить разговоры!!! – закричал вдруг лейтенант высоким голосом.– Стойте как полагается! Опять вымогательством занимаетесь! Двое суток ареста! – Очки лейтенанта мерцали недобрым светом.
– За что же…– начал было толстый солдат.
– Не оправдывайтесь!.. Повторите приказание!
– Есть двое суток…– уныло повторил толстый солдат.
– Позор! – сказал лейтенант, тронул очки, спрыгнул на землю и исчез.
Толстый солдат развел руками. В одной из них была банка.
– Ну вот…– сказал он.– Я ж говорил… Зверь!
Заливается звонким смехом Шурка. Она поднимает с пола опрокинутый котелок и показывает Алексею пустое дно. Смеется она заразительно и с удовольствием, как смеются только в юности. Алексей широко улыбается ей.
Он подходит к двери и распахивает ее.
– Теперь можно!.. Теперь нам никакой «зверь» не страшен.
– «Зверь»…– улыбнулась Шурка.– А все-таки как приятно, Алеша… когда думаешь о человеке плохо, а он оказывается хороший!..
Алексей посмотрел на нее. Она улыбнулась ему. Оба задумались… Потом Шурка вдруг спросила:
– Алеша, а вы верите в дружбу?
– А как же. Солдату без дружбы нельзя.
– Нет, это я знаю. А вот между парнем и девушкой?..
– А почему же? Есть девушки даже лучше ребят.
– Я тоже так думаю, а некоторые считают, что возможна только любовь.
– Ерунда!.. Я, например, с одной девчонкой дружил… Дружили и ни о какой любви не думали.
– А может быть, этого не замечаешь, а сам любишь…
– Ее-то? – удивился он.– Ну нет!..
– А может, она?..
– Да она девчонка совсем… Соседка наша, Зойка… Нет, любовь – это другое…– сказал Алексей и нахмурился.
Шурка улыбалась своим мыслям.
– Алеша, а вам хотелось бы встретить друга?.. Настоящего, чтоб на всю жизнь? – спросила она после паузы.
Алексей кивнул утвердительно.
– И мне! – обрадовалась девушка.– Вот вы думаете, почему я еду?.. Вы думаете, что…
– Ты правильно делаешь, что к нему едешь… Молодец!
– Ой, все это не так!..
– Молодец, молодец. Не то что какая-нибудь вертихвостка.
– Нет, Алеша, вы ничего не знаете…
Оба замолчали, задумались. Потом девушка посмотрела на Алексея и решившись сказала.
– Знаете, Алеша?..
– Что? – Он повернулся к ней.
Она смутилась. Отвела взгляд…
– Очень что-то пить хочется. Правда?
– Да.
…Ночь. Поезд мчится мимо разрушенных сел, мимо обгоревших станций, мимо сброшенных с путей, разбитых вагонов.
Шурка не заметила, как уснула на плече у Алексея. Он не может уснуть. Сидит, думает. Прислушивается к ее дыханию. Шурка во сне доверчиво трется о его плечо. Он осторожно поднимается и отходит от нее к двери. Смотрит на проплывающие мимо темные деревья молодой рощи.
Шурка разметалась во сне. Он глядит на девушку, потом тихо подходит к ней… Наклоняется и укрывает своей шинелью.
…Поезд подходит к какой-то станции. Останавливается между двумя составами. Алексей берет котелок и поднимается. Шурка открывает глаза.
– Куда ты, Алеша?
– Воды принесу, ты спи.
Он спрыгивает вниз. Мимо проходит железнодорожник с фонарем в руке.
– Постоим, папаша? – спрашивает Алексей.
– Должно, постоим.
– А колонка где?
– Вон там.
Алексей подлезает под стоящий рядом состав, бежит через пути к колонке. У колонки – длинная очередь. Подходит Алексей. Из репродуктора слышны слова сводки. Вся очередь, замерев, слушает их…
«В результате тяжелых боев, в которых уничтожено много живой силы и техники противника, наши войска оставили город Курск…»
Алексей обращается к очереди:
– Разрешите, товарищи, котелок набрать, я с эшелона,– просит он.
И словно найдя выход горькому чувству, женщины набросились на солдата:
– Все здесь с эшелона!..
– В очередь вставай!
Алексей помялся и, махнув рукой, пошел назад к эшелону.
В это время завыла сирена. Из репродуктора от станции послышались слова диктора:
– Граждане, воздушная тревога!..
Оглянувшись назад, Алексей увидел, как от колонки разбегается очередь. Тогда он вернулся. Спокойно набрал воды и, поглядывая на небо, по которому рыскал прожекторный луч, быстро пошел к эшелону. Какие-то люди пробежали мимо него. Кто-то ругался у соседнего состава. Алексей полез под вагон и замер – его эшелона не было. Он выскочил из-под вагона и оторопело смотрел на пустые пути. Вдруг он заметил того же железнодорожника с фонарем.
– А эшелон где? – спросил он его.
– Ушел эшелон… а ты что, остался?
– Ты же говорил, что он постоит! Нарочно людей подводишь? – чуть не со слезами набросился на старика Алексей.
– Воздушная тревога! Приказано разгружать станцию.
– Что же делать?.. А? Отец? Скажи, что делать? Я должен его нагнать. Посоветуй!
– На Узловой он простоит часа три, а то и больше. А только как до Узловой добраться?
– Надо добраться! Не может быть, чтоб не было способа. Подумай, отец. Может, машина какая?
– Машина?.. А ты к лесному складу беги. Склад-то этот за станцией. Близко.
Склад лесоматериалов. Разбитые машинами подъезды. Штабеля бревен, досок, теса… все это в тревожном синем отсвете электрических лампочек военной поры. У склада стоят два старых грузовика. В одну из машин две женщины-грузчицы накладывают доски. Им помогает маленькая, средних лет женщина в телогрейке. К машинам подбегает Алексей. Он обращается к сидящему в переднем грузовике шоферу. Тот в полушубке и зимней шапке, дремлет, склонившись к баранке.
– Послушай, друг, мне сказали, тут есть машина на Узловую…
Шофер поднимает голову… и оказывается пожилой женщиной с усталым и сонным лицом.
– Извиняюсь,– пробормотал растерявшийся Алексей.
Шоферша, зевнув, проговорила:
– Вон, иди с ней договаривайся…– И, указав на женщину в телогрейке, снова склонилась к рукам, лежащим на руле.
Алексей направляется к женщине в телогрейке. Та стоит, разговаривая о чем-то с кладовщиком. Грузчики перестали грузить и присушиваются к их разговору.
– Я сказал «все» – значит все! Конец! – грубо орет кладовщик.
Алексей подходит ближе и слышит, как женщина тихо, с горечью говорит:
– Совести у тебя нет!.. Десять досок не додал. У нас же скот под открытым небом стоит!
– У всех под открытым небом!..– орет кладовщик.– Все понимают война!.. А ты все канючишь!.. Уходи – не мешай другим грузиться!..
– Постыдись, отдай доски – все равно пропьешь, а колхозу они вот как нужны!..
– А ты со мной пила?! – еще громче заорал кладовщик.– Пила?! Да?.. Ты кого оскорбляешь?! – Он грудью напирает на маленькую женщину.– А ну, проваливай!..– Он толкает ее.
У Алексея нет больше сил сдерживаться. Он бросается к кладовщику и, задыхаясь от ярости, почти шепотом говорит:
– Ты что же, гад, делаешь?.. Перед тобой женщина!
– А ты что суешься?.. Ты кто такой?! – напирая на «голос» орет кладовщик.
Сжав кулаки, Алексей молча, медленно идет на кладовщика. Он очень страшен сейчас. Кладовщик попятился.
– Ты что?.. Псих? Контуженый?.. Ты смотри! Эй!! – в страхе все громче и громче повторяет он, продолжая пятиться. Он спотыкается о какой-то предмет и падает на штабель из бревен.
Алексей склоняется к нему, рывком хватает за ватник, замахивается.
– Бабы! – орет кладовщик.– Бабы! Отдайте ему доски!.. Бабы!! – Он в страхе ежится и закрывает глаза.
Алексей, огромным усилием сдержав себя, отшвыривает кладовщика, поворачивается и быстро выходит из склада.
…Кончилась погрузка. Алексей сидит в кабине. Шоферша, включая мотор, косится на него.
– Ну и злой ты, парень!.. До сих пор лица на тебе нет.
– Я не злой…– глухо отвечает Алексей.– А только… я таких ненавижу… Они хуже фашистов!.. Те враги – и все ясно. А эти!
– Это правильно…– вздыхает женщина.– Подлец один, а скольким людям жизнь портит.
Алексей приоткрыл дверцу, высунулся и увидел трусливо выглядывающего из ворот кладовщика.
– Счастье твое, что времени мало! – крикнул ему Алексей.– Вернусь с фронта – я с тобой не так поговорю! – Он хлопнул дверцей.
А когда машина тронулась, осмелевший кладовщик закричал ей вслед:
– Ты еще вернись!.. Ты сначала вернись с фронта!
Ночь… По размокшей от дождя дороге идет машина.
Алексей взволнованно прислушивается к неровной работе мотора. Шоферша сонно косится на него. Мотор ревет, захлебывается. Машина медленно продвигается вперед, съезжая в скользкие колдобины.
– Черт меня дернул сойти с эшелона!..– нервничая, говорит Алексей.
– Ничего, авось догонишь… На Узловой поезда иной раз по полсуток стоят… Тебе далеко?
– На Георгиевск.
– Свободно может простоять!.. На фронт – другое дело. Туда без остановки…– Женщина глубоко и горько вздохнула.– Эх, война, война!.. Конца-края не видно…
– Дорога дрянная…
– Да… Сын у меня на фронте… полевая почта сто тридцать девять… Не слыхал?
– Нет.
– Танкист… Водитель танка…– начала было шоферша, но перебои в моторе усилились, женщина замолчала, поспешно схватилась за ручку подсоса. Напрасно. Мотор работал все глуше и, наконец, замолк.
Алексей огорченно взглянул на женщину.
– Что поделаешь…– сказала женщина и невесело пошутила: – Машина-то мне ровесница!..
…Алексей ожесточенно крутит ручку. Женщина бросается от капота к кабине и снова от кабины к капоту, дергает за какие-то рычаги. Мотор нехотя начинает работать.
Снова едет машина. Гудит, захлебывается мотор.
– Так и живем с этой техникой… А все-таки колхоз людей кормит… Одни бабы – а кормит!.. На все бабы – и работать, и детей смотреть, и слезы лить… Только бы живой вернулся… Молодой он, горячий… сам в драку лезет!..
Мчится по дороге машина. Мотор работает ровно. Мимо проносятся мокрые от дождя стволы деревьев.
– Тащит старушка! – одобрительно говорит шоферша.– Она, проклятая, у меня с норовом: то с места не сдвинешь, а то летит как бешеная…
– Так, может, и эшелон догоним?
– А что? Возможное дело… Минут через сорок будем там.
… Увязшая в грязи машина. По колеям видно, как она проскочила поворот и съехала в болото, земля вокруг глубоко истоптана сапогами. Грязные доски торчат из-под колес. Около машины стоят Алексей и его спутница.
– Теперь до конца войны отсюда не вылезем!..– махнув безнадежно рукой, говорит шоферша.– Прости меня, дуру старую. Третьи сутки не сплю.
Алексей огорченно молчит.
Издалека, нарастая, слышится тяжелый гул моторов и скрежет металла.
– Что это? – спрашивает женщина.
– Кажется, танки.
Гул и скрежет все ближе… и вот, им навстречу, из дождливой ночной мглы появляется силуэт тяжелой машины. Разворачиваясь, танк освещает их лучами своих фар, и так, подержав несколько секунд на свету, грозно ревя, проходит мимо…
За ним другой, третий, четвертый… И каждый светом своих фар выхватывает из темноты старенькую машину и стоящих около нее женщину и солдата.
– К фронту,– говорит солдат.
…Последний танк, разворачиваясь, освещает их и вдруг, подъехав вплотную, останавливается. Откидывается крышка люка и из танка выныривает молодой черноусый красавец – командир машины.
– Привет аргонавтам!..– кричит он с веселым задором.– Что? Идет ко дну ваш кораблик?!..– И, не дождавшись ответа, обращается к кому-то, сидящему внутри машины.– Вася, волоки тросик – выручим челюскинцев!..
Из машины появляется еще один танкист – маленький, ловкий, с тросом в руках. Он быстро цепляет один конец к танку, с другим подбегает к увязшей машине. Алексей бросается помогать ему… Они вдвоем зацепляют крюк. Танкист между тем спрашивает солдата:
– Ты, служба, как здесь очутился?
– Да вот, ехал на станцию и застрял.
– Понятно!.. Царице полей всегда без нас гибель!
Он выпрямляется.
– Порядок, товарищ лейтенант!
Командир, наклонившись, говорит что-то в люк, и через секунду танк, взревев, одним длинным рывком, как игрушку, выкидывает грузовичок на дорогу. Лейтенант громко смеется. Вася, смотав трос, быстро взбирается на танк, кричит на прощанье:
– Сообщите, как добрались!
– Куда сообщить-то? – спрашивает шоферша.
– Адрес известен: Берлин, до востребования, сержанту Василию Черту!..
Крышка люка захлопнулась, и танк, рванувшись, умчался догонять колонну.
– Вот уж истинно – Черт так черт!..– проговорила шоферша, глядя вслед, и с горечью добавила: – Сколько силы уходит… Проклятая война!.. Если бы всю эту силу на добрую пользу – какая бы жизнь была на земле!
Машина останавливается на переезде. Алексей выпрыгивает из нее и, взмахнув на прощание рукой, бежит к станции.
…В предрассветных сумерках на путях темнеет эшелон. Паровоза нет. Радостно размахивая котелком, Алексей бежит к эшелону. Он пробегает мимо колонки. Из крана сочится вода. Алексей возвращается, улыбаясь набирает в котелок воду и, стараясь не расплескать ее, спешит к эшелону.
От эшелона отделяется часовой и вскидывает винтовку.
– Назад, товарищ боец!
Алексей останавливается. Он видит худого длинного часового.
– Я с этого эшелона,– говорит он.– Мне лейтенант разрешил.
– Какой лейтенант?
– Начальник эшелона. И Гаврилкин знает.
– Какой еще Гаврилкин?
– Что до тебя был. Толстый такой… Часовой.
– А! Этот… вроде бабы?
– Ага! – обрадовался Алексей.
– Этот эшелон час как ушел! А мы в другую сторону..
Только теперь Алексей разглядел, что это другой эшелон.
Алексей постоял немного, с досады выплеснул из котелка воду и медленно пошел к вокзалу. Он шел, устало понурив голову, плечи его обвисли. Усталость и приключения этой ночи одолели его…
Вдруг он остановился, пораженный… Прямо перед собой он увидел Шурку с его вещевым мешком и шинелью в руках.
– Шурка! – удивился он.– Ты здесь?!
– Да.– Она поспешно протянула ему вещи.– Вот… вы забыли…
– Шурка! Какая ты умница!
– Это из-за меня ты отстал…
– Глупая, я думал, что не увижу тебя!
– А я ждала.
Глаза Алексея радостно блестели. Шурка отвела взгляд и увидела котелок. Она быстро присела и заглянула в него. Он был пуст.
– Так пить хочется…– сказала она, подняв взгляд на Алексея.
– Ты еще не пила?
– Боялась тебя пропустить…
– Шурка ты моя!.. Идем!
Он схватил ее за руку и потянул к колонке. Здесь по-прежнему никого не было. Он подставил под кран котелок, но она не хотела ждать. Отстранила его и жадно пила холодную воду прямо из-под крана. Он стоял рядом и блаженно улыбался.
Библиотека сценариста 
Оставьте комментарий